В конце 2004 г. зампред Банка России Алексей Улюкаев заявил о возможном увеличении доли евро в золотовалютных резервах. В конце февраля с подобной идеей выступил Банк Кореи, а в марте настала очередь премьер-министра Японии Дзюнитиро Коидзуми, который сказал парламентариям, что стране необходимо диверсифицировать валютные резервы, «оценив, какие вложения доходны, а какие надежны, и приняв взвешенное решение». В марте же руководители центробанков Китая и Индии заявили, что постоянно обсуждают вопрос диверсификации резервов. Отчет Банка международных расчетов подтверждает, что эти банки уже начали действовать: в Индии доля доллара в резервах за три последних года снизилась с 68\% до 42\%, в Китае — с 83\% до 68\%.

Мировые центральные банки накопили уже $ 3,4 трлн. резервов. По данным на конец 2003 г., это составляло почти 14\% мирового ВВП, тогда как 10 лет назад — около 4\%, а в 1960 г. — менее 2\%. Но центробанки вполне могут обойтись гораздо меньшей суммой: аналитики Merrill Lynch оценивают избыток резервов в $ 1,5 трлн.

У каждой страны свои представления о том, сколько нужно иметь резервов, чтобы быть уверенным в стабильности национальной финансовой системы. Частично столь значительный рост резервов объясняется чередой экономических кризисов в последнее десятилетие, частично — реакцией на возросшую мобильность мирового капитала. Кроме того, центробанки, прежде всего азиатские, стараются не допустить роста своих валют по отношению к доллару, подрывающего конкурентоспособность национальных экспортеров. Для этого центробанки скупают доллары на внутренних рынках и инвестируют их в низкорискованные, но и низкодоходные активы — казначейские облигации США, облигации федеральных агентств США, инструменты денежного рынка и банковские депозиты. Так же поступает и Банк России.

Излишек резервов приводит к возникновению «нового класса валютных инвесторов — это центральные банки», говорит Алекс Пэйтелис, старший валютный аналитик Merrill Lynch. Большой объем низкодоходных долларовых активов, стоимость которых к тому же тает из-за снижения курса доллара, начинает надоедать банкирам. В 2004 г. Европейский центральный банк понес убыток в 1,64 млрд евро ($ 2,1 млрд.), что в значительной степени объясняется ослаблением доллара. Некоторые банки стали выделять часть резервов для более активного управления ими. Например, из 100 млрд. франков ($ 84,2 млрд.), которыми располагает ЦБ Швейцарии, 30 млрд. франков ($ 25,2 млрд.) могут быть инвестированы в более рискованные активы, включая корпоративные облигации и акции, и не только американские.

Правительство Южной Кореи намерено создать Korea Investment Corporation (KIC). Правительство намерено использовать валютные резервы, превышающие $ 200 млрд, более эффективно, говорит замминистра финансов Кореи Чин Донг Со. «Многие экономисты говорят, что $ 150 млрд — вполне достаточно», — отмечает он. KIC, которая, как ожидается, к 2012 г. будет иметь $ 100 млрд, будет работать на мировых финансовых рынках; частично функции по управлению резервами будут переданы крупным международным инвестиционным компаниям (в этом году они получат уже $ 20 млрд). А Тайвань, имеющий резервы почти на $ 250 млрд, планирует использовать их для помощи местным компаниям в закупке оборудования и прав на интеллектуальную собственность за рубежом.

Некоторые страны давно пошли по такому пути. Сингапур в 1981 г. создал Government of Singapore Investment Corporation (GIC), которая сейчас располагает активами на $ 100 млрд. Норвегия в 1990 г. создала при центробанке Нефтяной фонд, в который идет часть доходов от экспорта нефти; первые поступления пришли в 1996 г., и сейчас в фонде $ 165 млрд. Обе организации инвестируют в долгосрочные облигации и акции. GIC сама управляет активами, а Нефтяной фонд Норвегии пользуется услугами как местных управляющих ЦБ, так и иностранных.

«GIC и Банк Норвегии находятся на переднем крае современной системы управления активами денежными властями, — говорит Роналд Лайард-Лишинг, партнер управляющей компании Pareto Partners. — Ранее они обычно инвестировали в краткосрочные гособлигации. Сейчас они работают с более рискованными активами и становятся больше похожи на управляющие компании». Российский стабилизационный фонд, в котором сейчас 700 млн руб. ($ 25,5 млрд), — аналог норвежского. Вопрос использования средств стабфонда сейчас только прорабатывается в российском правительстве.

Более активное управление резервами может существенно изменить расклад на финансовых рынках. «Поскольку большинство центробанков держат свои резервы в долларах, диверсификация означает: продавай доллары, покупай евро и иены», — говорит Боб Принс, директор по инвестициям Bridgewater Associates. По его расчетам, если центробанки перестанут покупать доллары, доходность казначейских облигаций США может повыситься с сегодняшних 4,5\% годовых до 6\%, а курс доллара упадет примерно на 30\%.

Аналитики, правда, отмечают, что центробанки боятся оказать себе медвежью услугу и процесс перевода средств из казначейских облигаций США в другие американские и не американские активы будет медленным. Если это делать резко, стоимость инвестиций банков в активы США упадет вместе с долларом, они рискуют подорвать спрос на свой экспорт на главном рынке — американском и спровоцировать политический отпор, говорит Марк Клифф, главный экономист ING Financial Markets. Но в долгосрочной перспективе реализация планов по диверсификации может сдерживать попытки доллара укрепить свои позиции.

(Использованы материалы WSJ, FT.)