Идея «Эволюции на крови»

— Почему темой вашего тура «Эволюция на крови» стал вампиризм?

— Мой продюсер задал мне похожий вопрос: «Ты хорошо подумала?». Подумала я плохо, но это было не важно: какой бы странной ни была тема, если она мне интересна, я расскажу о ней так, чтобы увлечь слушателей. А эти вампировые летучие мыши меня очень интересовали.

Во-первых, они единственные настоящие паразиты среди млекопитающих. Паразитизм — это способ питания живыми существами без их убийства, и он всегда связан с массой эволюционных изобретений — ведь чтобы есть еду, а она при этом не умирала и продолжала тебя кормить, нужно проявить хитрость. И поскольку это нетипичный для зверей путь, они развили в себе массу удивительных черт.

Такое поведение связано с их быстрым метаболизмом — если в течение 2−3 дней они не попьют крови, то умрут. Причем такое тесное общение чаще встречается у самок — самцы привыкли конкурировать друг с другом, из-за чего им живется сложнее.

Пример вампиров доказывает, что развитая социальность может проявиться не только у приматов.

— Почему летучие мыши решили питаться кровью? Чем это обусловлено эволюционно?

— Такие адаптации возникают не от хорошей жизни. В Латинской Америке летучих мышей — огромное количество, и большая часть из них ест насекомых и пьет нектар. Их настолько много, что они конкурировали до какого-то момента друг с другом, пока часть из них не подумала: «А пойду-ка я пить кровь диких свиней». И в распоряжении летучих мышей оказались все свиньи Латинской Америки — потому что никто не пил их кровь, кроме комаров. У летучих мышей появился новый источник питания, а затем произошла адаптация в физиологии и поведении — так появились летучие мыши-вампиры.
Поначалу вампиров было немного. Коренное население Центральной Америки в основном занималось охотой, пока не пришли европейские переселенцы вместе со стадами домашнего скота. Вампирам экологически повезло, и теперь их просто огромное количество, в отличие от остальных летучих мышей, которых под влиянием антропогенных факторов становится меньше.

Зато у людей с вампирами хватает проблем. Они кусают скот, иногда спящих людей, изредка даже могут заразить бешенством. У вампиров собственный штамм вируса бешенства, люди и другие животные заболевают им крайне редко, но все же случается. А иногда бывает, что укус зараженного вампира срабатывает как прививка от бешенства, и человек получает не болезнь, а иммунитет. Но по понятным причинам такой способ вакцинации стараются не проверять.

Конечно я понимаю, что большинству людей неинтересно слушать обычную лекцию о летучих мышах, даже если бы ее читал Николай Дроздов. Поэтому вампиры у нас стали поводом поговорить о роли еды в эволюции.

Когда-то вампиры были обычными летучими мышами, пока не пошли своим экзотическим путем и не развили особую психическую адаптацию для кооперации друг с другом. В каком-то смысле это похоже на человека.

— Сравнивая вампиров и человека — чем летучие мыши похожи на нас?

— Как и вампиры, человек потомок животных, которым вначале не очень повезло. Изначально все обезьяны жили в тропических лесах и питались фруктами. Потом климат стал суше, леса сокращались и сменялись саваннами. Часть лесных обезьян отстояла свое право на привычную, сытую и безопасную среду обитания, а другим пришлось покинуть насиженные места. А саванна — это открытое пространство, где нужно постоянно опасаться хищников и искать пищу. Так гоминидам пришлось питаться падалью, конкурируя с умными и сплоченными гиенами.

Обучаясь, предки людей со временем начали охотиться. В результате через миллионы лет человек стал интеллектуальной элитой среди приматов, как вампиры — среди рукокрылых.

— Получается, что дефицит пищи оказывается полезным для вида?

— Да. Посмотрим на ленивца или коалу, у которых нет дефицита пищи. У них самые маленькие мозги среди родственных видов, и такая физиология не ведет к захвату земли или построению цивилизации. «А зачем тебе что-то захватывать, если у тебя есть все необходимое?». Это то послание, которое ленивцы и коалы транслируют своим образом жизни. По похожему принципу Pura vida (исп. «Чистая жизнь») живут в Коста-Рике. Это благополучная страна-нацпарк, в которой не распахивают леса, а используют их для туризма.

— Можно сделать вывод, что питание — ключевой фактор эволюции?

— Не совсем — сложные явления никогда не объясняются одной причиной. Есть несколько основных «моторов» эволюции:

Общество может стать похожим на улей

— Какая черта характерна только для человека? Чем человек действительно отличается от остальных животных?

— Зачатки культуры, использования орудий, традиций и даже верований есть и у приматов, но рекурсивного языка с вложенными конструкциями, способного описывать самого себя, позволяющего описывать существующую и конструировать несуществующую реальность — такого больше нет ни у кого в животном мире.

Еще в начале XX века список отличий человека от животного был гораздо больше, но успехи зоопсихологов, этологов и когнитивных психологов показали, что единственное фундаментальное отличие человека от животных — это язык.

— Что больше определяет человека как личность — воспитание или наследственность?

— Скорее — воспитание. Роль генов велика, но наша гиперсоциальность дает о себе знать, поскольку общество очень сильно влияет на человека.

Например, в Австралии, очень спокойной и благополучной стране, в глубинке на севере живут потомки людей из очень проблемных слоев английского общества. У некоторых дурная генетика буквально написана на лице. Мы бы испугались такого человека, встретив его здесь — но в Австралии он полностью социально защищен, адаптирован, интегрирован в общество, ему не на что жаловаться и нет оснований быть антисоциальным. Поэтому они не проявляют дурных наклонностей, доставшихся им в наследство.

— Насколько похоже современное человеческое общество на муравейник? Чем мы отличаемся от пчел?

— Конечно, мы очень отличаемся от насекомых, но в будущем наше общество может стать чем-то похожим на улей. Интернет и социальные сети выполняют роль нейронов в мозге, соединяющих сознание индивидов в некий сверхразум. Возможно, нам еще предстоит узнать, что такое быть настоящим муравейником.

— Какое из сообществ животных похоже на человеческое больше всего (кроме приматов)?

— Наверно, мы больше всего похожи на косаток и гиеновидных собак — у этих животных самая развитая коллективная охота, но при этом их группы не выстроены по жесткой иерархии, как, например, у волков.

— В чем разница между патриотизмом и солидарностью с точки зрения биологии?

— Сплоченность вызывает много разных механизмов. Например, горе. Горе — это наша плата за способность испытывать любовь и привязанность. Животных с развитым эмоциональным интеллектом оно сплачивает также, как и человека.

Другие факторы, сплачивающие живых существ — общее дело или внешние враги. И как правило в более благополучных обществах первый фактор применяют чаще, чем второй. То есть, существуют разные способы поднять коллективный дух — но не все из них одинаково полезны.

— Действительно ли сокращается среда обитания всех животных на планете? Замечали ли вы это в своих путешествиях?

— При этом, природоохранные законы и работа экологов увеличила численность некоторых видов и спасла их от охотников. Однако это не помогает в глобальном масштабе. На место вымерших животных придут потомки выживших — если в мире останутся одни крысы и голуби, то от них появятся новые виды через много лет.

Другое дело, выживет ли среди них человек? Экологи и защитники природы работают не для чувства самоудовлетворения, а для поддержания видового разнообразия, которое обеспечивает устойчивость всей экосистемы на Земле.

— А что происходит в городах? Какие изменения вы замечали в мегаполисах?
— Благодаря сокращению поголовья бездомных собак и кошек в город стали приходить новые виды: лесные птицы, зайцы, белки, олени, лисы и ежи. В целом, городская среда стала разнообразней, и это хорошо.

Просвещение и деньги

— Просвещение приносит прибыль в России?

— Мы начали делать программу о животных еще до того, как Россию захлестнула волна науч-попа, и не ставили своей целью некое абстрактное просвещение. Мы просто хотели рассказывать людям о животных так, чтобы им было интересно, и они что-то новое понимали про самих себя.

Когда ты делаешь это несколько лет и делаешь хорошо, это начинает приносить и деньги тоже. Это уже большое дело, у нас появился лекторий, офлайн-события.

3−4 года назад трудно было представить, что кто-то будет покупать билеты на лекцию. А теперь мы постепенно стали понимать, что на лекцию идут не только за информацией, но и за эмоциями, общением с интересными спикерами.

Посмотреть образовательное видео хорошо, но этого мало. Людям нужно живое общение, ведь мы — гиперсоциальное животное.

— Чем зарабатывает «Все как у зверей?»

— В этом сезоне наш проект зарабатывает за счет лекций, в прошлом был краудфандинг на поездку в Австралию и контракт с телеканалом «Живая планета». У нас есть наши постоянные спонсоры, например, корм для домашних животных. Монетизацию на YouTube мы не включаем, чтобы не замусоривать свой, не побоюсь этого слова, качественный и уникальный контент.

— В какую страну или регион вы бы хотели съездить вместе со съемочной группой?

— В Амазонию — там самое высокое биоразнообразие на суше.

— В Австралию вы ездили вместе с Николаем Дроздовым. У вас будут совместные видео?

— Да, и мы хотим провести прямой эфир весной на ютуб-канале «Все как у зверей». Нам с Николаем Николаевичем, конечно, будет непросто совместить наши графики, но мы это уже запланировали и будем очень стараться.

Беседовал Александр Токарев
Фотографии Снежаны Ионовой

В январе и феврале 2024 года в Татарстане развелись 2119 человек, что на 144 меньше, чем годом ранее. Такие данные содержатся в докладе Татарстанстата о социально-экономическом положении.

Количество разводов на 1 тыс. жителей снизилось с 3,5 до 3,2, или на 8,6%. При этом число татарстанцев, вступивших в брак в первые два месяца года, почти не изменилось. В 2023 году их было 2227, а в текущем — 2216.

Ранее TatCenter писал, что в 2023 году в Татарстане официально зарегистрировали свои отношения 25,2 тыс. пар.