Татарстан — островок оптимизма

Попробуем поговорить про туманные перспективы региональной банковской системы. В Татарстане эта тема выглядит более позитивно — здесь региональная банковская система реально сохранилась. Де-факто сильный региональный банкинг остался всего в нескольких регионах: в Татарстане, Краснодаре, Нижнем Новгороде, Челябинске. Существенные потери были в Самаре, в сибирских городах, некогда имевших сильные местные банки.

Кстати, можно поздравить Татарстан. Всегда был миф, что якобы республика — третья по числу банков банковская система в России. На самом деле Татарстан долгое время был четвертым — после Дагестана, единственного региона, кроме Москвы и Петербурга, где количество банков превышало трехзначную цифру.

И тут массовая зачистка ЦБ вызывает только позитивные ощущения: в Дагестане ликвидировано 80\% банков, которые занимались понятно чем. Теперь третий по числу банков регион страны — Татарстан.

Кредитовать либо некого, либо страшно

Что касается проблем отечественного банкинга. Первая, конечно, — экономический кризис. Модное ныне понятие «черный лебедь» — с ним случилось примерно как с призраком коммунизма: он полетал над США, полетал над Европой, а гнездовье сделал и яйца отложил у нас, в России. Наш кризис частично обусловлен мировыми тенденциями, частично — проблемами внешней политики и существенного изменения цен на нефть. Это системный кризис, многолетний, глубокий, который даже называют «новой реальностью». Именно он и определяет перспективы региональной банковской системы.

Отсюда же вытекает и кризис кредитования, который состоит из двух частей — кредитовать либо некого, либо страшно. Почему некого — понятно, а страшно — из-за требований регулятора.

Сокращаются объемы кредитных портфелей. Есть известное сравнение кредитного процесса с велосипедом: это конструкция, которая при определенной скорости движения позволяет не терять равновесие. Само по себе сокращение кредитных портфелей не смертельно, но никто из нас не может сказать, когда будет достигнуто такое замедление, при котором велосипед упадет. Вновь возникает риск кризиса плохих долгов, о котором часто говорили в 2007—2008 гг.

Проблемы, при которых клиенты собираются обходиться без нас

Полагаю, 2016 год будет годом резкого роста плохих долгов, как в сфере кредитования бизнеса (часть плохих долгов спрячется в реструктуризацию), так и в части кредитования физлиц. При этом мы видим определенную маргинализацию рынка кредитования: часть населения уходит в микрофинансовые организации. Лично мне все эти сказки со ссылкой на нобелевского лауреата Мухаммеда Юнуса (основатель Grameen Bank, разработчик концепции микрокредитования — ред.) и благородство процессов представляются очень сомнительными.

Значительная часть маргинальных заемщиков берут деньги вовсе не на один-два дня, а на полгода-год. Все мы знаем, как МФО рассчитывают реальные ставки.

Понятно, что возникает и кризис доверия между банками и обществом, которого и так было немного. Ментально банки — для многих враги. Дефицит доверия сейчас приобретает особую значимость.

Значительная проблема — практическое закрытие межбанковского рынка: объемы упали в 12 раз. Банки закрывают друг другу лимиты. Связано это и с экономическими показателями, и с тем, что сегодня ни один банкир не знает, у какого другого банка-партнера отзовут лицензию. Дело дошло до того, что коммерческие организации создают систему взаимных лимитов, взаимного краткосрочного кредитования между самими организациями. Они просто перестают рассчитывать на банки. Это касается среднего и достаточно крупного бизнеса. Для них это хорошо, но для банковского сообщества это сигнал о том, что клиенты собираются обходиться без банков.

«Владимир Владимирович, призыв услышали, но можно переадресовать его немного в другую сторону?»

Еще одна проблема — высокая цена денег, ключевая ставка. О ней много говорят. Двухзначная ключевая ставка не позволяет всерьез говорить о кредитовании и финансировании экономики. В этом смысле странно прозвучал призыв Путина сокращать цену ипотеки. Мне всегда интересно такие новости читать — а кого он призвал? Часто говорят, что на Западе ипотека — 2−3\%, а у нас — безобразно высокие ставки. Простите, и у нас, и на Западе цена ипотеки по сравнению с ключевой ставкой практически одинакова — ключевая ставка плюс 2−3\% маржи.

Владимир Владимирович, услышали призыв, но можно переадресовать его немного в другую сторону? Банкиры выдают ипотеку под 14\% — на 3\% выше ключевой ставки. Это практически европейский уровень маржи.

По-прежнему является проблемой курс рубля. РСПП проводил опрос и, как оказалось, предпринимателей волнует не низкий курс рубля, а его непредсказуемость. Именно она стала главной проблемой. С низким курсом рубля и бизнес, и банки работать готовы и даже имеют некоторые плюсы — конкурентность экспорта. Но им нужна предсказуемость курса.

Есть и кризис менеджмента. Он связан с работой регулятора: огромное количество отозванных лицензий означает пополнение черных списков ЦБ: руководители обанкротившихся банков (а отзыв лицензии ведет за собой банкротство) не имеют права занимать должности в других банках на протяжении двух лет. Но вполне возможно, что вскоре это станет проблемой: банкам трудно подобрать менеджеров первого уровня.

Значительной проблемой, но уже на макроуровне, является определенное сжатие национальной денежной базы. Государство боится отпускать контроль над ней — этот страх еще со времен Гайдара. Хотя, конечно, предложения, которые звучат из уст Глазьева, пугают еще больше.

Произошла значительная чистка системы от «прачечных»

Теперь о плюсах. Это первый кризис, в котором не присутствует дефицит ликвидности — банки не пустые. Это по своему хорошо, хотя излишний профицит — это тоже перегиб палки.

Еще один плюс — как ни упрекай ЦБ в массовом отзыве лицензий, понятно, что произошла значительная чистка системы от «прачечных». Другое дело, что есть такая версия: когда ты уничтожил 100 маленьких прачечных, а один очень большой комбинат химчистки продолжает работать — пользы от этого нет. Но есть и объективное измерение процесса: цена обнала поднялась до 15\%. В принципе, эта цифра свидетельствует о том, что ЦБ сделал неплохую работу.

Еще один несомненный плюс — присутствие ниш. По-прежнему банковские услуги в регионах распределены неравномерно, и для малых, средних, крупных региональных банков ниши в России есть.

При прочих равных, если кризис будет преодолен, региональному банкингу есть куда развиваться.

Иногда неплохо срабатывает государственно-частное партнерство. Региональные банки частично в нем участвуют, есть проекты с реальным производством.

Институт страхования вкладов полностью вернул доверие банкам со стороны населения. Это было невероятным после историй из 90-х. Очень жаль, что систему страхования вкладов часто упрекают (в частности, глава Сбербанка Герман Греф) в том, что она уравнивает отношение к банкам: люди несут деньги в рискованные банки, а один бедный большой банк должен за всех якобы платить.

С точки зрения бизнеса Грефа понять можно, но ментально — нельзя: система страхования вкладов вернула доверие и к Сбербанку. Ни один частный банк, даже обанкротившийся, у меня денег не украл. А вот Сбербанк так и должен с 1991-го или 92-го года 50 рублей. И многие люди старших поколений это отлично помнят.

Разговоры о том, что раньше было 17\%, а теперь 11\% — это не очень серьезно

Наша Ассоциация хотела бы обозначить несколько актуальных проблем. Во-первых, ставка. Необходимо плавное снижение ключевой ставки. Разговоры о том, что раньше было 17\%, а теперь 11\% — это не очень серьезно. Точно так же можно было установить 50\%, спустить до 20\% и считать, что это хорошо. Снижение до 11\% — знаково, психологически хорошо. Для реальной работы этого недостаточно. Тем более ЦБ, как и обещал, с инфляцией проблем не имеет. В этот раз надо отдать ЦБ должное. Давайте теперь плавно снижать ставку.

Другая известная проблема — собственные подходы территориальных подразделений ЦБ. Мы видели очень много отзывов лицензий, когда сначала были требования доначисления резервов, а потом, когда банк напрягался и доначислял резервы, лицензия отзывалась за пробитие норматива достаточности капитала. Нужно более четко организовать систему оценки заемщиков банков и, соответственно, требования по доначислению резервов должны стать менее «неожиданными».

Еще одна важная идея — введение кодификатора платежей. Для того, чтобы банки не боялись быть обвиненными в нарушении 115-го федерального закона, можно и нужно все виды платежей кодифицировать. Также необходимо увеличение срока реализации залогов. В случае с промышленными объективами банки сегодня попросту не успевают уложиться в поставленные регулятором сроки.

Мы должны повышать взыскиваемость долгов, какой бы неприятной работой она ни была

Начинает напрягать и тема борьбы с коллекторами. Мысль о том, что институт взыскания долгов нужно уничтожить, в стране возведена в суперидею. Всем маргиналам она безумно нравится. Я был у своего коллеги, казанского издателя. У него был заказ на агитационные материалы местного кандидата в депутаты Госдумы. В материалах был замечательный текст: «Я за Думу без банкиров и коллекторов». Но что любопытно — та дама, которая выдвигалась, «забыла» заплатить за свою листовку, и потом платила с большими проблемами и с большим трудом пришлось выбивать у нее деньги. Поэтому я все же за Думу с банкирами и коллекторами.

Если мы уничтожим институт взыскания — это наверняка подорвет в целом качество возврата долгов. И тут уже не только призывов Путина, но и снижения ключевой ставки не хватит, чтобы снизить цену кредитов. Простите, но давайте признаем: если мы хотим снижать цену кредитов, мы должны повышать взыскиваемость долгов, какой бы неприятной работой это не было.

Мы постоянно узнаем о «развлечениях» коллекторов: тут они дом должника подожгли, там — изнасиловали, еще что-то. В 99\% случаев выясняется, что это были сотрудники микрофинансовых организаций, а не коллекторских агентств. То есть «удовольствие» получают микрофинансисты, к которым у общества претензий нет, а отвечать приходится коллекторам. К коллекторам должно быть более спокойное отношение, их деятельность должна жестко регулироваться, но не нужно ставить вопрос о ликвидации этого института вообще — это бред.

Хотелось какой-нибудь закон о запрете инноваций

Хотелось бы видеть и изменение денежно-кредитной политики: основным ее содержанием должна быть не только борьба со страхом инфляции, но и нацеленность на развитие, и не просто на словах, а как раз методами денежно-кредитной политики. Такое банальное либерально-кейнсианское утверждение.

Еще один момент, но уже из разряда мечты: хотелось бы какой-нибудь закон о запрете инноваций. Прежде всего — законодательных. Количество изменений, улучшений, которые присутствуют на финансовом рынке, просто зашкаливает. Нет таких коллег, которые могли бы сказать, что знают о всех поправках, многочисленных законопроектах «О внесении изменений в закон о внесении дополнений». Таких новелл — безумное количество. Да, их придумывают из благих побуждений, но, как известно, благими намерениями вымощена дорога в ад. Давайте остановимся в вечных переделах и спокойно поживем какое-то время.

Вице-президент Ассоциации региональных банков России,

член Совета Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств

Ян Арт

специально для TatCenter.ru*

*Мнение редакции может не совпадать с мнением автора

В Татарстане оценили запасы охотничьих ресурсов на сумму 2,9 млрд рублей, что на 7% больше, чем в прошлом году. Об этом сообщил зампредседателя Госкомитета РТ по биоресурсам Рамиль Шарафутдинов во время выступления в Госсовете региона.

По его словам, увеличение произошло в том числе благодаря появлению двух новых видов охотничьих ресурсов в естественной среде обитания: маралов и пятнистых оленей. На сегодняшний день в естественной среде обитает более 500 особей этих видов. Всего в Татарстане насчитывается более 700 видов животных, из которых 81 вид относится к охотничьим ресурсам, отметил Шарафутдинов.

Ранее TatCenter писал, что «Центр цифровой трансформации Татарстана» заключил сделку на сумму 2,5 млн рублей, чтобы получить право использовать программное обеспечение зимнего маршрутного учета охотничьих ресурсов.

Шарафутдинов Рамиль Гумерович

Заместитель председателя государственного комитета РТ по биологическим ресурсам