Это упущение довольно долго оставалось на периферии забот руководства города и республики. В Казани шла большая стройка, поглощавшая все начальственное внимание. Имевшее место ворчание подведомственного населения списывалось на нее же — на стройку, на те житейско-бытовые неудобства, что она создавала… Но вот со строительными неудобствами в целом покончено, счет до старта Игр пошел на дни, пора создавать атмосферу праздника, а ворчание на убыль идти не желает.

Чем ближе Игры, тем гротескнее выглядит контраст между той восторженной эйфорией, что царит в рядах организаторов Универсиады, и равнодушием, а то и вовсе неприкрытым скепсисом, с которым встречает ее основная масса горожан. Этот скепсис обескураживает и мало-помалу начинает раздражать большое руководство.

На одном из апрельских деловых понедельников мэр Казани признал наличие возмутительных «чемоданных» настроений в городе и даже обрушился на туроператоров, имевших наглость открыто предлагать казанцам встретить Универсиаду на пляжах Турции, Испании и в других местах, далеких от спортобъектов города. С целью удержания горожан на дни Игр их организаторы потратились на «пряники» — дополнительную культурно-развлекательную программу: оперный фестиваль, бесплатное шоу Цирка дю Солей и др.

Но просто удержать горожан в городе — мало. Надо еще заполнить ими спортивные трибуны. А как при таком вялом настрое казанцев обеспечить зрителями, например, соревнования по студенческому бадминтону? А ведь таких «бадминтонов» в списке Универсиады — много. Приходится выдумывать и «кнут». Организаторы уже предупредили, что попасть на шоу дю Солей в дни Универсиады можно будет только при предъявлении использованных билетов, удостоверяющих посещение одного из спортивных соревнований.

В общем, отсутствие энтузиазма в рядах казанцев порождает лишние, совершенно ненужные хлопоты для устроителей Универсиады. Но все же не эти хлопоты — причина их раздражения. В конце концов, под начальственной рукой всегда есть те, кому можно доверить демонстрировать организованную радость. Можно «нагнуть» медработников, учителей, ЖКХшников и прочий подневольно-бюджетный люд. Да и не одной Казанью живет республика. В ее районах несложно сыскать охотников (добровольных и не очень) обеспечить массовку на бадминтонных турнирах в столице. Организовать такие туры — дело для их администраций плевое…

Проблема в другом. У начальственных обид на обывательский скепсис подоплека иррациональная. Это обида человека, хорошо сделавшего большую работу, но не услышавшего слов благодарности от тех, ради кого, по его мнению, он старался. И никакие «бабки» не в состоянии доставить ему полное удовлетворение без простого человеческого «спасибо». Осадочек остается.

Предпраздничный осадок

Разумеется, устроители нашей Универсиады отнюдь не кисейные барышни, и старое кредо патриарха татарстанской элиты Минтимера Шаймиева: «Приходя во власть, благодарностей ни от кого ждать не нужно» — усвоено ими до стадии условного рефлекса. Но в случае с Универсиадой этот рефлекс дал сбой. Такова она — магия большого проекта. Проекта, масштаба которого не видела прежде Казань. 5 лет бешеной работы. Десятки новых и реконструированных объектов: дороги, мосты, развязки, вокзалы, метро, стадионы, дворцы спорта и прочее, прочее. Все это по графику, по часам… И делегации, делегации. Кто с инспекцией, кто за опытом, но все с открытым ртом от зависти и восхищения… И только в «отечестве» своем мало желающих бескорыстно оценить весь этот административно-организационный подвиг будущих кавалеров новообретенной награды «Герой труда». А вот ухмыльнуться-ругнуть — за милую душу.

Влезьте на секунду в начальственные тапки, посмотрите на этот мир их покрасневшими от недосыпа глазами. И что видят эти глаза, что слышат эти уши? Ворчливого имярека, который за 20 минут доехал с одного конца города до другого на проложенном под праздники метро. А заметил и оценил едкой репликой лишь ведра с талой водой, капающей с потолка одной из станций. Или водилу, проскочившего на новеньком «Фокусе» реконструированный проспект Ямашева — там, где он еще пару лет назад стоял на своей старой «девятке» в глухой пробке. Спешащего в турфирму за путевкой, чтобы свалить из этого города на дни Игр. Куда делась старая «девятка»? Так сменил, разбогател малость наш водила за те пару-
тройку лет, покуда в Казани осваивались большие универсиадские деньги. Пусть через третьи руки, но и ему достались их крохи… Для усталых начальственных глаз причинно-следственная связь между этими общественными «ништяками» и их универсиадскими сверхусилиями очевидна. И тем сильнее недоумение от того, что подведомственное население эту связь не улавливает. Или не ценит…

Между тем недоумение отцов города и республики аукается паникой в рядах той части их подчиненных, что ответственна за агитацию и пропаганду среди населения. Пра-а-ально! Кто не донес, не достучался, не объяснил? Бедные наши пропагандисты, они и так, как аниматоры в захудалом египетском отеле, пять лет скакали на сцене, махали флагами, хлопали в ладоши, кричали кричалки, призывали призывы, силясь «зажечь» скучающую публику. А ближе к старту Игр от этой своей немощи вообще впали в истерику — взялись лихорадочно менять кровати и занавески в своем малопопулярном хозяйстве: сдают в утиль прежний позитивный формат работы и меняют его на новый — ядрено позитивный.

Им есть с чего истерить. Красивую картинку к празднику они, конечно же, нарисуют. И будут на ней и светлые лица, и улыбки… Да вот только заказчики их работы желают почти невозможного: чтобы эти улыбки и ликование заполнили не только экраны их телевизоров (чего раньше по менее значимым поводам было достаточно), но и улицы города, а главное — сердца его жителей. Хотят, чтобы было, как в подсмотренных Европах, где в дни больших праздников солидарно, без всяких понуканий, высыпают на улицу и стар, и млад. Оставляя на завтра претензии, критику и недовольство, если таковые имеются.

Краткий экскурс в экономику событий

Так почему же нет той, желаемой начальством праздничной солидарности в предуниверсиадской Казани? Эмоциональные версии ответов на этот вопрос, полные классовой ненависти и социальной розни, любой желающий может отыскать на казанских форумах в Интернете. Я же изложу рациональную гипотезу, подсказанную когда-то автору этих строк казанским архитектором Александром Дембичем. Гипотезу, согласно которой корни «неблагодарности» широких казанских масс следует искать в… структуре занятости населения города. Структуре, которая вступает в противоречие с той экономической моделью развития, что выкристаллизовалась в ходе подготовки к Универсиаде. Эту модель можно обозначить термином «событийная экономика».

Сам термин «событийная экономика», или «экономика событий», не на слуху у отечественной публики. Хотя в мире это довольно известный способ развития-существования территории. Отличительными признаками такой экономики является способ привлечения ресурсов: через организацию различного рода событий — деловых, дипломатических, праздничных, культурных, спортивных… Причем событий мирового или, на худой конец, общенационального масштаба. На фермерских олимпиадах или конкурсах «Туган жиры» событийную экономику не построишь. Другой момент, характерный именно для такого типа хозяйствования, — это регулярность проводимых мероприятий. Разовая акция, какой бы размашистой она ни была, не сделает город событийным центром.

Совместить все эти характеристики в одной точке — задача не тривиальная. Во всем мире насчитывается всего дюжина-другая городов, которые можно отнести к числу классических событийных. Зато каких! Венеция, Зальцбург, Женева, Милан, Канны, Лас-Вегас, Монако… Каждый из них — легенда, их посещение для многих само по себе событие… Жизнь в событийных городах чрезвычайно насыщена, а календарь мероприятий расписан на годы вперед: выставки, саммиты, фестивали, показы мод, конференции, турниры… И каждое из этих событий приносит территориям немалые деньги от спонсоров мероприятий и бесчисленных туристов.

Разбросанные в разных странах и континентах, все состоявшиеся событийные города по ряду ключевых социально-экономических параметров поразительно похожи друг на друга. Такие города невелики, численность их постоянного населения редко превышает 200 — 300 тысяч человек (полумиллионный Лас-Вегас — редкое исключение). Они деиндустриализованы: на их территории отсутствуют крупные и тем более вредные производства. Местная же промышленность (если таковая вообще существует) представлена в виде предприятий по изготовлению предметов роскоши, одежды, сувенирных изделий, продуктов и т. п. Зато в их экономике гипертрофированно представлен сектор услуг — гостиничный, развле
кательный, выставочный, игорный бизнес, кафе, рестораны, магазины, лавочки и т. п.

Разумеется, все эти сходства неслучайны, они порождены общей логикой развития этих городов. Логикой, в рамках которой большинство экономически активного населения прямо или косвенно задействовано в проведении «событийных» мероприятий: в обслуживании их участников и зрителей. Причем задействовано не столько в роли наемного персонала (для этих целей широко привлекаются студенты «по обмену», гастарбайтеры и прочие сезонные работники), а в качестве владельцев пусть небольшого, но собственного, часто семейного бизнеса: лавочки, уличного кафе, крохотной гостиницы, переоборудованной из собственного дома или даже квартиры и т. п. И эта мелкоячеистая сеть из множества разнокалиберных сервисных предприятий весьма эффективно «тралит» евро-доллары из кошельков праздных зрителей-туристов, обеспечивает приличный уровень жизни населению событийных городов. А налоги от этих «ячеек» наполняют их муниципальный бюджет.

По характеру своей экономики, по структуре занятости классические событийные центры — это типичные моногорода. Только в отличие от знакомых нам Набережных Челнов или Пикалева жизнь в них зависит не от финансовой ситуации на одном градообразующем заводе, а от стабильности туристического трафика. От количества и качества событий, этот трафик обеспечивающих. Причем в отличие от российских Пикалевых жители событийных городов являются «акционерами» своего градообразующего «предприятия». Каковым выступает сам город — его территория, улицы, площади, парки и наработанный имидж. Отсюда растут корни той солидарности, что демонстрируют их жители, того ощущения общего дела, которое разделяют и обыватели, и их руководители. Выборные, к слову, руководители и сменяемые… Кстати, с известными оговорками, но подобного рода солидарность можно обнаружить в тех же Набережных Челнах, среди жителей которых трудно найти желателей разорения КамАЗу. Ибо пусть и мало кого хорошо кормит родной завод, но кормит.

Почему Казань не Венеция

Вот в эти славные ряды — где-то между Венецией и Лас-Вегасом — пытается втиснуться сегодня Казань. Стать если не мировым, то национальным событийным центром России. Оттянуть на себя максимальное количество общероссийских и международных мероприятий, которые регулярно случаются в стране. Отсюда, кстати, все разговоры о третьей столице России. Их инициаторы явно ведь не стремятся перетащить в Казань органы федеральной власти, что и подразумевает столичность. Содержание этого лозунга исключительно «событийное»: столицы по определению являются центрами притяжения крупных мероприятий. Другой лозунг — спортивная столица — имеет аналогичную подоплеку…

И у нашего руководства в их нелегком деле превращения Казани в событийный центр есть естественные и искренние союзники в городской среде. Например, отельеры, рестораторы, таксисты, экскурсоводы и т. п., кровно заинтересованные в увеличении гостевого трафика. Они-то и есть те горожане, что разделяют начальственный энтузиазм и с нетерпением ждут наплыва гостей, «окучивать» которых им предстоит.

Особняком в этом профессиональном списке стоят строители. Самый многочисленный отряд союзников. Именно они стали главными героями предстоящих Игр, недурно заработав на создании спортивных и транспортных объектов. Впрочем, этот многочисленный отряд надо по меньшей мере уполовинить. Вычесть тех его участников, что физически не смогут разделить с нами спортивную радость, поскольку отбудут в родные марийско-чувашские леса, памирские предгорья и солнечные андижаны. А из оставшихся не все, увы, смогут беззаботно предаться праздничной эйфории. Думы о дне завтрашнем не дадут. Перспективы больших строек по завершении Универсиады в Казани пока не просматриваются.

К сожалению, в отельном, рестораторском и прочем «событийном» бизнесе заняты далеко не все казанцы. От силы процентов 10 экономически активного населения. А остальные? Не всем же кофе туристам подавать! Да и не будет в Казани никогда столько событий и туристов, чтобы занять миллионный город. Зато еще сохраняется приличная по кадроемкости промышленность, развита сфера услуг, торговля, большая часть из которой мало пересекается с универсиадско-событийными делами. Люди, занятые в этих секторах, — чужие на предстоящем празднике жизни. Чужие и отчасти забытые… Так оно и бывает, когда все ресурсы города — бюджетные, кадр
овые, административные — бросаются на подготовку и проведение одного пафосного события: прочие стороны городской жизни неизбежно начинают испытывать дефицит внимания и средств.

Посмотрите, как увлеченное миллиардными проектами наше начальство крайне легкомысленно запустило в город национальные и глобальные торговые сети, которые буквально выкашивают мелкий и средний бизнес, сжимают ту самую живую ткань экономики города, ее постуниверсиадскую налоговую базу. Большие «событийные» деньги, пришедшие в Казань, взвинтили цены на жилье, сделав его еще более недоступным для тех, кто не принимает участия в их освоении.

Полная концентрация властей на Универсиаде заставляет откладывать на потом острейшие социальные проблемы, на разрешение которых не остается ни времени, ни сил. Символичны в этом плане слова Рустама Минниханова, сказанные на отчетной сессии Казгордумы: «После того как мы разберемся с Универсиадой, надо очень серьезно посмотреть на жилищно-коммунальную инфраструктуру, на специалистов, на функционирование этой системы»… Ключевое слово в этой фразе — «после». После Универсиады. Хотя проблема с ЖКХ вопиет сейчас и до…

В этих штрихах и проявляется фундаментальное противоречие между традиционной структурой экономики-занятости крупного города и попытками наложить на эту структуру событийную модель развития: большая часть активного населения просто не попадает в оборот подготовки к мероприятию. Зато «огребает» все его неудобства. И разжечь в этих людях праздничную эйфорию голой агитацией и пропагандой — задача, мягко говоря, трудная.

Описанное противоречие универсально и касается не только Казани. Гармонично вписать крупное событие, например масштаба Олимпиады, в многоукладную экономику мегаполиса — задача архисложная, на грани муниципального искусства. Многие устроители Игр «погорели» на таких попытках. И тогда в лучшем случае завершали свои политические карьеры: раздраженные избиратели «прокатывали» их на выборах. А в худшем — разоряли свои города: финансовый крах Монреаля после Олимпиады 1976 года и нынешний крах Афин, задавленных долгами Олимпиады 2004 года — примеры тому. Хотя, разумеется, примеров успешного интегрирования больших событий в полиэкономику крупных городов — тоже немало. Чем закончится универсиадская история Казани, покажет будущее…

Рустам Вафин

Источник: ГЛОБУС Татарстана