Так, в США в этнической политике долгие годы господствовала идеология «Плавильного котла», т. е. считалось, что эмигранты из разных стран варятся в этом казане и становятся добропорядочными гражданами государства на базе англо-саксонской культуры, а в сообщества объединяются не по этническому признаку, а в рамках отдельных штатов. К примеру, Массачусетс так и называется Содружеством, а не штатом.

Эта политика ассимиляции имела определенный успех в ХIХ и первой половине ХХ века. В США, действительно. многие этнические группы растворились. Французов не осталось, немцы с появлением фашизма в Европе стали отказываться от своего языка и корней, сохранив только имена и воспоминания. Однако в 70-е годы ХХ века волнения афроамериканцев привели к пересмотру концепции «Плавильного котла». Оказалось, что не только мексиканцы, ирландцы, китайцы, итальянцы сохранили свои традиции, но и другие этнические группы интересуются своими корнями, а по стране стали открываться школы на самых разных языках: англо-испанские, англо-иранские, англо-вьетнамские и т. д. Знаменитая гомогенность США оказалась мифом. Тогда ученые выправили свои концепции и назвали общество «Салатом», т. е. признали наличие этнических сообществ, которые перемешаны, а не переварены как в котле, а потому ингредиенты сохранили свой вкус. Прошло совсем немного времени, этничность торжествует. Испаноязычных граждан стало так много, что некоторые штаты начали, наряду с английским использовать и испанский. Китайцы живут в «chine-town», где даже вывесок на английском не найдешь. Уважаемые специалисты вновь пересмотрели свою концепцию и назвали общество американцев «Винегретом», проще говоря, социологи не знают, что именно у них происходит, но они обнаружили многообразие, которое находится в одной тарелке.

Используя американские «гастрономические» термины можно нынешнюю «многопартийность» России назвать «Русским салатом», т. е. «Оливье», ингредиенты которого плохо видны за густо сдобренным майонезом. Название салата «Оливье» звучит, вроде бы, на иностранный манер, но оно на самом деле чисто русское, или лучше сказать — российское.

Существуют европейские традиции политической палитры, которые прослеживаются во всех странах, избравших демократические процедуры голосования. Левые — это те, кто выступает за усиление роли государства в экономике и за социалистическую справедливость. Левые очень сильны в Европе. Социалистический Интернационал время от времени добивается значительных успехов. Ряд традиционно «левых» стран показывают эффективность своей модели, например, Швеция или Австрия. Кстати, на гербе Австрии орел держит в лапах серп и молот.

На правом фланге находятся сторонники предельно свободных рыночных отношений с минимальным вмешательством со стороны государства в дела экономики и социальной политики. Рынок сам должен, по их представлениям, устанавливать справедливость, поскольку, якобы, всем предоставляются равные стартовые возможности. Американцы и англичане — наиболее ярые приверженцы этой линии, несмотря на различное название партий.

Заранее следует оговориться, что в нормальной партийной структуре не существует понятие центра, поскольку это будет означать безыдейность. Есть лево-центризм и право-центризм, существуют крайне левые и крайне правые, но нет центризма как идеологии, поскольку этого не существует в природе. А вот «Единая Россия» именно центризм записала в своей программе. Изначально ведущая партия власти заняла платформу, кажущуюся позицией всего народа, стоящей якобы над партийными пристрастиями. Когда М. Шаймиев объявлял о своей центристской позиции в Татарстане, то он имел в виду соблюдение баланса интересов татар, русских и других народов республики, межконфессиональное согласие, учет интересов разных слоев населения. Однако, это не была партийная позиция. Она была правильной для президента, стоявшего вне партийных пристрастий в период перехода к многопартийности. Но такая позиция не годится для политической организации, ибо на безыдейности невозможно сплотить людей.

«Единую Россию» в принципе можно было спасти, изначально разделив на два крыла: лево-центристское и право-центристское, с последующим созданием двух самостоятельных партий. Лево-центристы могли бы стать аналогом социал-демократов, а правая фракция — выбрать позицию «мотора» реформ, содействуя введению рыночных отношений в цивилизованные рамки, защищая малый и средний бизнес, ограничивая власть олигархов. Выбрали, как всегда, худший вариант — сделали «ЕР» служанкой власти, как будто мало было административного ресурса у президента. Фактически возникло прикрытие всевластия исполнительной власти легитимным парламентом.

Тем не менее, жизнь подсказывала необходимость партий как на левом, так и правом фланге. Лево-центристская партия в лице «Справедливой России» была создана для перехвата части электората коммунистов. Двойственность ее позиции была заложена администрацией, как, впрочем, в любую политическую деятельность, которой занимается федеральный центр. «Справедливая Россия» изначально как левая партия, могла существовать только как оппозиционная, и для этого существует благодатное поле деятельности, поскольку власть систематически снижает уровень жизни людей, и на принципах более справедливого распределения можно было вполне занять свою нишу, аналогичную классической социал-демократии. Однако «СР» как партия, получившая благословение власти, была обречена на неудачу в виду неразрешимой внутренней противоречивости позиции. Миронов, будучи органической частью властной вертикали, не мог быть реальной оппозицией.

Партии «Справедливая Россия» «разрешили» участвовать на выборах и иметь свои фракции в представительных органах на всех уровнях, но, естественно, для публичной сцены. Миронов же начал серьезно высказываться, выскочив за отведенные рамки, а, значит, стал непредсказуемым. Это только КПРФ разрешено говорить правду о социальном положении населения, коммунисты всегда так говорили и никогда не претендовали на власть.

Для социал-демократии (в европейском смысле) в России сегодня нет достаточных побудительных мотивов, поскольку социалисты ориентированы на более справедливое распределение прибыли, а в стране с доходами обстоит сложно, их на всех не хватает, поскольку аппетиты олигархов не знают предела, а им в стране создан режим наибольшего благоприятствования. Когда делить нечего, то у социал-демократии сужается поле деятельности.

Правые изначально были инициаторами перемен, т. е. замены Михаила Горбачева на Бориса Ельцина с последующим роспуском СССР, либерализации рынка, что привело к появлению олигархов. Правые партии, независимо от оттенков стали проводить рыночные реформы и демократизацию. Но этот «мотор» заглох в силу увлечения приватизацией. Народ был совершенно забыт, даже как электорат. В свою очередь, люди перестали голосовать за правые партии и они не попали в представительные органы власти. Поэтому можно говорить о завершении либерального движения в стране на этом этапе развития событий.

Партию ЛДПР имеет смысл обсуждать только как выступления Владимира Жириновского на театральных подмостках, а не в качестве либерального движения. Театр есть театр, несмотря на серьезность самого лидера.

Для правых, конечно, существует обширное поле для деятельности, поскольку нужны структурные изменения в экономике, защита бизнеса от посягательства власти, необходим механизм перехода от дикого рынка к цивилизованному и т. д. Поэтому не является случайным появление новой фигуры на политической арене в лице Михаила Прохорова. Но его выход оказался несколько странным. Мало того, что он олигарх, так человек вышел на сцену, не выучив текста. Видимо, вся надежда строится на неограниченности количества денег и достаточном административном ресурсе.

Михаил Прохоров отрицает всякую связь с администрацией, что выглядит комично, но еще комичнее его фраза, сказанная в интервью на телевидении. На вопрос: «С какими убеждениями Вы вступаете в «Правое дело», он ответил, что у него нет убеждений. Мольер отдыхает. Человек, получивший хоть какое-то образование, всегда имеет минимальный набор ценностей, если даже не помнит десять заповедей. Специально не придумаешь образец политика, для которого выборы всего лишь форма бизнеса. Но такова реальность нынешнего общества. Ну, а чего требовать, если рынок диктует все? На самом деле никто же не скрывает в супермаркете, что он пришел купить жвачку. Остается пожелать Михаилу Прохорову получить удовольствие от покупки. Конечно, люди голосовать за «Правое дело» не будут. Кто же поддержит олигархов, но нужна хоть какая-то фигура, какое-то новое незнакомое имя.

Стратегическая ошибка администрации президента РФ состоит в контроле всех политических сил без изъятия. Это мог себе позволить КПСС, поскольку были в наличии соответствующие ресурсы, а также серьезное идеологическое подкрепление. КПСС мог создать союз коммунистов и беспартийных, ведь коммунисты были с народом, а не с олигархами и такой народный «фронт» в борьбе с международной буржуазией выглядел вполне органичным. Сегодня не те времена и не те люди. Придуманный федеральным центром «Народный фронт» не может обладать каким-либо авторитетом, а потому он нужен только для выполнения одной единственной функции — снять с новостных лент упоминание «Единой России».

Одной из причин столь быстрого падения рейтинга «ЕР» стало то, что партия стала защитницей не народа, и даже не предпринимателей, а олигархов. Партия через Госдуму открыла шлюзы для безудержного обогащения нескольких кланов, которые хотят контролировать как экономику, так и политику, а спорт призван заменить идеологию, так они думают.

Органически присущее стремление любых олигархов — укрепление вертикали власти. Население России приняло бы авторитарный режим на фоне роста уровня жизни, но экономика, политика и идеология расстроены, а потому для ужесточения власти не осталось ресурсов.

Сегодня существует благоприятная почва для манипулирования поведением людей. В обществе степень политической апатии такова, что если бы вдруг Государственная Дума объявила самороспуск и всю полноту власти передала исполнительной власти, ничего бы не изменилось, кроме международного скандала. Но и скандал федеральную власть мало пугает. Пусть шумят… Шумели же вокруг Ходорковского, а он все равно сидит.

Пугает только повторение событий на Манежной площади… Но это уже другой «салат».