Любая победа есть поражение. Поражение в правах. Отныне победитель уже не имеет морального права на целую кучу вещей, которые так присущи обычному человеку. Прежде всего, он не имеет права на слабость. Победитель всегда должен быть сильным. Он не имеет права на сомнение в своей победе, в противном случае победителем окажется поверженный враг. И так же поражены в правах дети и внуки победителей. Они, которые никогда не нюхали пороха военных побед, обязаны соответствовать духу своих великих предков. А это — бремя. Тяжкое бремя. Кроме того, победителей не любят. Особенно те, кто не был ни врагом, ни стоял рядом с победителем, а всего лишь наблюдал издалека за кровавой схваткой. Победа — тяжелая ноша. Каждый ли способен ее вынести?

Егор Холмогоров. Никофобия

«Если бы я был врачом-психотеропевтом, я бы обязательно внес бы в длинный перечень фобий, аккурат между нефофобией — боязнью облаков и никтогилофобией — боязнью темных зарослей еще один психологический синдром — никофобию. То есть боязнь победы русского и советского народа в Великой Отечественной Войне, а также символов, ритуалов и дат с нею связанных. Обострение этого синдрома у представителей части российской интеллигенции наблюдается, по меньшей мере, раз в год — до и после 9 мая.»

С космонавтикой происходит нечто странное. Через пятьдесят лет мы все еще находимся на начальных этапах освоения космоса — запускаем спутники и имеем одну космическую станцию на все человечество. Если в Первую мировую войну летчики летали на хлипких этажерках и вручную бросали гранаты на противника, то через пятьдесят лет человечество уже имело сверхзвуковые самолеты и стратегические бомбардировщики. Как не печально признавать, но мирный космос, похоже, не имеет перспектив такого же ускоренного развития. Война движет цивилизацию, в том числе и за пределы Земли. Так каковы же перспективы начала космической гонки вооружений?

Максон.Что остановило российскую космонавтику?

«Рассуждая про проблемы российской космонавтики, мне всё время приходится возвращаться к новейшему достижению американцев — орбитальному беспилотному самолёту X-37B. Хотя это достижение запоздало лет на 40 — к концу 70-х годов прошлого века они вполне могли запустить пилотируемый аналог — „X-20 Dyna-Soar“. И, тем не менее, это всё же реальное достижение, в отличии от того, что мы видим в России. И что самое важное, достижение, имеющее в потенциале значительное изменение в военно-стратегическом балансе. Поскольку одной из наиболее вероятных функций беспилотного аппарата — это функция орбитальной платформы для запуска ракет. И если в 70-х годах прошлого века эта функция была не слишком актуальна из-за отсутствия ПРО и достаточной эффективности баллистических ракет, то сейчас ситуация изменилась кардинально — договор по ПРО не действует и системы ПРО развиваются ударными темпами в разных странах.»

Согласно пирамиде потребностей Маслоу, человек сначала утоляет свои базовые потребности в пище, безопасности, и лишь затем переходит к удовлетворению потребностей более высокого порядка — потребности в творчестве, например. Проще говоря, сытый писатель пишет гораздо лучше голодного писателя. Да и сытый врач лечит гораздо надежнее, чем врач, пропустивший завтрак. Несмотря на то, что данная модель опровергается на каждом шагу не только здравым смыслом, но и самой практикой, и скорее голодный писатель будет писать лучше, нежели чем его ожиревший от гонораров собрат, однако современная идеология потребительства признает данную пирамиду такой же вечной и нерушимой, как пирамида Хеопса.

Авраам Покой. Слово о багополучии

«На самом деле каждый идеалист в душе чувствует: ему нечего возразить против ультраобывательского образа жизни. Идеалисту нечего предложить собирающему (или проектирующему, или рисующему дизайн) шкоды пузатому крепышу в солнечных очках, шортах и шлёпанцах. Спокойному цинику, благодушно живущему в трёхкомнатной квартире со стеклопакетами и плазмо
й, исправно вывозящему текущую жену на шашлыки и качающему, иногда даже легально, уморительно смешные комедии про курортные романы. Мистическиесверхценности империалистов, коммунистов, последовательных христиан и прочих любителей всего большого этому крепышу нужны, как бравому Швейку немеркнущая слава Австро-Венгрии.»