Новомодный принцип диеты гласит: «Мы есть то, что едим». Перефразируя и обобщая, можно сказать, что мы есть то, что о себе думаем. Хочешь быть счастливым — будь им, и деньги, материальное благополучие тут совершенно ни при чем! Богат не тот, кто тратит, а тот, кто довольствуется тем, что он имеет. Можно жить во дворце и чувствовать себя нищим, завидуя соседу, который имеет не только дворец, но и яхту. А можно обитать в «хрущевке» и ощущать себя самым богатым человеком на свете, потому что у тебя замечательная семья, интересная работа и прекрасные соседи. Бедность она ведь не на улице, а в головах, впрочем, как и разруха, по словам профессора Преображенского.
Дмитрий Соколов-Митрич. Новая бедность
«О свойствах „новой бедности“ давно говорят журналисты, политики, блогеры, социологи. Толкуют это понятие по-разному, но исходят из одного и того же: той бедности, какою были бедны наши дедушки и бабушки, в России сегодня нет. Любой более-менее вменяемый гражданин страны имеет возможность не быть голодным, не ходить в обносках и не ночевать на вокзале. Если же кто такой возможности не имеет, то эта бедность — в чистом виде порок, результат деградации самого гражданина и на 100% его собственная проблема.»
Свобода — хоть и тонкая, но материя. Все хотят ее иметь, словно это нечто такое, что можно приобрести и можно потерять. Западная цивилизация всегда считала свободу чем-то сугубо материальным и утилитарным, ну, вроде бытовой техникой, облегчающей человеческое житие. Нет у тебя посудомоечной машины или горячей воды в кране, значит ты раб посудомоечных средств и кипятильников. И некогда тебе стремиться к счастью, ибо ты не человек, а посудомойка. Но свободу можно заработать, а если производство свободы в стране находится на низком уровне, а качество ее, увы, невысоко, то ее всегда можно импортировать из высокоразвитых стран, где свобода производится в больших количествах и отменного качества.
Виталий Третьяков. Исторический абортарий
«Представление о том, что распространение интернета и фактическое формирование в его лоне неких не связанных с государством «свободных СМИ» резко демократизирует сложившийся институт свободы печати, на мой взгляд, глубоко ошибочно. Ведь иерархия образуется и в сети. И в ней доминируют те же три группы, но только вместо интеллигенции главными «выразителями общественного мнения» стали там те, кого правильней бы было назвать «интернет-мещанами», или «интеллектуал-попсой». Эта виртуальная «интеллигенция» отличается от реальной, например, тем, что нецензурной лексикой пользуется не только в своём кругу и на кухне, а публично, «во весь голос», не стесняясь, а даже гордясь своей «раскрепощенностью».
Ничто не вечно под Луной. Победитель когда-то становится побежденным, а победу торжествует вчерашний проигравший. Мир слишком текуч, чтобы кто-то мог одержать верх над его бренностью. Все боятся времени, а время боится пирамид. Этим и интересна политика — здесь всегда играют по гамбургскому счету, и этот счет остается неизменным лишь до следующего соревнования. В этом и заключается сильнейшее искушение политики как искусства возможного.
Светлана Лурье. Попытка номер два
«Россия сейчас играет меньшую роль на международной арене, чем США, она существенно беднее, она не имеет такой развитой экономики, имеет много явных дефектов в системе судопроизводства и проч. Потому американцы традиционно в последние двадцатилетие не смотрели на Россию как на равную. Или делали вид, что не смотрели, поскольку еще Джордж Буш явно ощущал внутреннюю силу России и на свой лад, неуклюже, попытался в первые годы своего правления установить с Россией союзнические отношения.»
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: