— Владимир Николаевич, расскажите, как вы из Заполярного круга в вечернюю Казань попали, а потом и в Сеть? Расстояния, преодолеваемые вами на творческом пути, немалые.

— Всё очень быстро получилось. Мне — студенту журфака КГУ — надоело работать сторожем и дворником, и я пошёл в газету Татшвейбыта «Рабочая честь». Там мне пообещали написать в трудовой книжке, что я литературный сотрудник, но свободная вакансия у них была только секретаря-машинистки. Так у меня в трудовой и осталась первая журналистская запись «секретарь-машинистка газеты „Рабочая честь“ объединения Татшвейбыт».

А через полгода после окончания университета я оказался в Мурманске, в районной газете Кольского района «Заполярный труд». Мне посчастливилось, это была очень сильная редакция с высокопрофессиональными журналистами. Там работали ребята, которые когда-то писали на ТАСС, «Ленинградскую правду», «Огонёк». Было много пожилых, сильно пили, но тем не менее умели работать. А знаете, как они меня учили писать? Николай Николаевич Белозёров, мой первый серьезный редактор, брал статью, смотрел на неё 30 секунд и выбрасывал в корзину для мусора. Я хлопал дверьми, кричал, что уволюсь. Потом… научился доставать свои материалы из корзины. Оказалось, ему не нравился заголовок, первый абзац — вот не «цепляло» его. Когда мне это объяснили, я понял — чтобы Белозёров дочитал статью хотя бы до середины, надо «цеплять» сразу. Так он научил меня думать над материалом в целом. До сих пор, когда пишу, начинаю с заголовка — нынешние журналисты так практически уже не делают. И ещё с того времени я стал больше читать. Вообще, чтобы научиться как следует писать, нужно как можно больше читать.

На севере я успел поработать в «Полярной правде», а одновременно появилась возможность стать спецкором при проводке судов по североморскому пути. Это было счастливое и страшно интересное время.

Потом мы решили переехать с севера, и я вернулся в Казань — любимый город со студенческих лет. И вот друзья по университету притащили меня к редактору «Вечерней Казани» Андрею Петровичу Гаврилову, и он нашел мне место внештатного корреспондента по договору. Через 20 дней я был уже в штате на полную ставку. Через год с небольшим мне предложили стать завотделом новостей, потом завотделом промышленности, строительства и транспорта — очень сильного отдела. И все же моей заветной мечтой всегда было попасть в центральную прессу.

Когда меня неожиданно пригласили в обком, и Олег Морозов сказал, что надо срочно идти к секретарю обкома Беляеву для разговора о новом назначении, я почему-то решил — отправят в районку. Мне так не хотелось уезжать, и я не уехал — меня назначили главным редактором «Комсомольца Татарии».

Быть главным редактором — это ни с чем несравнимое чувство, ощущение того (особенно в газете), что тебе дали в руки, как ребёнку, большую и интересную игрушку, с которой можно выдумывать очень многое. Мы и придумывали массу всяких вещей: арендовали теплоход и плыли проводить подписную кампанию по таким медвежьим углам! А ведь мы на теплоход ещё посадили стоматолога и гинеколога! У нас в качестве поощрения за интересные материалы можно было уехать за границу. Возникали и бредовые идеи, например, найти в нашей стране всё, где в названии присутствуют слова «татарский» и «казанский». Нашли судно «Казань», которое плавало по Дунаю; торпедный катер «Комсомолец Татарии», стоявший в Севастополе; заставу «Комсомолец Татарии» в Хабаровском крае, на китайской границе, и, конечно, Татарский пролив. По ночам же в кабинете редактора, именно по ночам, собирались первые секретари обкомов комсомола, и был неформальный клуб. Кстати, одна из ветвей т.н. сургутской инициативы, призванной реформировать комсомол, родилась именно там.

Потом я ушел в Агентство печати и новостей, учредителями которого являлись Союз журналистов, Союз писателей и Союз советских обществ дружбы с зарубежными странами. Это тоже было счастливое время. Я проработал 13 лет в АПН и РИА «Новости», у меня было 6 республик и 4 области по Поволжью.

Электронная газета Республики Татарстан — для меня совершенно неожиданная работа. Это предложение, которое сделала мне Зиля Валеева. Она поделилась со мной мыслями об электронной газете, попросила придумать название, так родился Intertat.

— Пройдя такой путь, вы уж наверняка знаете, кто и что такое главный редактор — профессия, должность или призвание?

— Ну, призвания такого точно нет, хотя книжка об Андрее Гаврилове называется «Он был редактором от бога». Мне кажется, что вообще задача редактора — дать возможность сотрудникам как можно больше проявлять инициативу и не мешать им в этом. Очень плохо, когда редактор сидит и раздает задания, люди должны прийти на летучку и сказать — я хочу сделать то-то. Каждый из них должен работать и жить как бы по своему плану или по плану своей темы и каждый раз искать продолжения этого плана, т. е. сам себе искать работу. У каждого журналиста должна быть внутренняя большая ответственность. А редактору нужно эту черту развивать. Поэтому редактор — это, скорее, должность: сегодня один, завтра — другой. Но нигде так не заметен приход нового руководителя, как в редакции, даже если им оказывается человек случайный. Если газета заметная, то её всегда возглавляет личность, или человек начинает проявляться как личность, он мыслит по-другому — сама жизнь его заставляет это делать.

Меня очень радует, что в Татарстане во всех крупных изданиях сильные редакторы. Редактор — это ведь не тот, кто только сидит и правит материалы, редактор меняет лицо газеты, даже если не хочет этого. Вообще в РТ редакторы и журналисты всегда были известны: Ренат Харис, Роберт Минуллин, Зиля Валеева, Римма Ратникова.

— По словарю Владимира Даля, одно из определений слова «редактор» звучит так: «распорядитель издания, заведующий более письменной частью». Однако сегодня, на мой взгляд, главный редактор — все чаще менеджер. Нужно ли современному редактору самому редактировать, или же его работа в большей части заключается в другом?

— Мне кажется, нужно. Редактор — это ещё и свежая голова издания (хотя к концу рабочего дня она бывает далеко не свежей), он обязан знать ситуацию немножечко больше, чем знает его корреспондент. Что касается Интертата, то у нас молодая редакция, журналисты где-то ошибаются, иногда приходится заниматься чисто литературной правкой, редактор в таких случаях — направляющий вектор. Автор знает детали, а редактор должен ещё предвидеть резонанс материала. А вообще главный редактор в издании — это всё: редактор, корректор, менеджер, корреспондент, даже, если хотите, человек, ответственный за экологию труда. Знаете, а ведь 24 марта за три года существования Интертата у нас будет пятая защита кандидатской диссертации.

— Кстати, об образованности. Ни для кого не секрет, что уровень культуры языка в стране резко снижается. Почему, на ваш взгляд, это происходит? Какую роль сыграли в этом руководители газет или, наоборот, не сыграли?

— Культура СМИ — это часть массовой культуры — снижается уровень последней, и это сразу отражается на СМИ. Последнее десятилетие нашего бытия определило массовое сознание. Во времена дикой капитализации, когда на гребень волны взобрались те, у кого были деньги и ещё не было интеллекта, они заняли ведущие позиции во многих сферах, открыто выступали, и их речь мгновенно отразилась и осела в печати словами «в натуре», «ваще», «прикол». Кроме того, СМИ пережили настоящий бум: появилось огромное количество газет, телекомпаний, радиостанций, информационно-рекламных изданий, а тут ещё активно начал развиваться Рунет. Профессиональных журналистов на всё это не хватало и не хватает, как и не хватает корректоров, грамотных редакторов.

Поэтому в какой-то степени виновато время и процессы, перевернувшие за последние годы наше общество, в котором появилось множество воинствующих митрофанушек. С другой стороны — виноваты мы сами: у читателей резко снизились требования к хорошо написанным с точки зрения языка материалам, многие читают по принципу — хорошо о нас написали или плохо — проглатывают, скажем так, нелитературщину. Однако я бы не стал драматизировать ситуацию, язык упрощается, расширяется. Он — живой организм — и со временем выбросит все ненужное и останется чистым.

— А какова роль в языковых процессах электронных СМИ?

— А электронные СМИ уже делают погоду в современном синтаксисе. Посмотрите, в печатных СМИ появляется все меньше больших по объему материалов, статей, написанных длинными сложными предложениями — людям уже их трудно читать. Кроме того, теперь стало важно, чтобы тексты легко могли переводиться на иностранные языки — синтаксис предельно упрощается.

— Владимир Николаевич, а у себя в газете, как вы боретесь за чистоту языка?

— Мы, конечно, стараемся придерживаться правил грамматики. На летучках, хотя мягко конечно, ругаюсь. Но я не люблю высмеивать людей, чаще тет-а-тет разговариваю. А вообще в Татарстане надо еще учитывать такую особенность, как влияние национального языка. Вообще я отношусь к вопросу грамотности философски — 100% грамотность — прекрасно, но не всегда возможно.

— Значит, сами вы человек — неконфликтный, тогда расскажите про самую большую взбучку, которую давали вам.

— Могу припомнить только одну фразу. Мы хотели в «Комсомольце Татарии» опубликовать интервью с Борисом Ельциным, а обллит был против, и мне в одном кабинете сказали: «Тебя поторопились сделать главным редактором». Вообще же на главных редакторов мало кричат, чаще дают ценные указания — внимательнее отнеситесь к тому-то, тому-то. Редактор — большая самоответственность, иногда хочется отпустить вожжи — так много в жизни негатива. Но если писать только негатив (а это даже читается лучше), то у читателя появится предвзятое отношение к жизни, а этого нельзя допускать.

— А самая большая похвала в вашей жизни?

— Я оптимист, и ко всему отношусь с улыбкой. Ну, мне было очень приятно, когда дали звание заслуженного работника культуры. Я вообще радуюсь любому диплому редакции. Приятного в нашей жизни много, хотя хвалят людей реже, чем ругают. Но и в этом есть подвижки, вот, например, конкурс «Руководитель года» придумали, а премию им. Хусаина Ямашева — отменили, а стоило бы возродить.

— А самая большая удача?

— Дети, а ещё то, что 27 июня 2001 года дежурила бригада врача Игоря Швецова, они-то меня и спасли от инфаркта, подарили новую жизнь.

— Ваша дочь — журналист, сын — переводчик. Все связаны так или иначе с языком, даже жена — редактор, как вам удалось собрать такую команду? Вы, случайно, газету семейную не выпускаете?

— Выпускали, она «Вечерняя коза» называлась, газета сатирической направленности, приурочивали её к праздникам и дням рождений. Писали друг на друга жалобы, фельетоны. А потом жалко стало, что дети фотографии режут. Вообще — в семье мы все очень разные, теперь приходится решать совсем другие вопросы, и «Вечерней козы» не стало. Всё имеет своё начало и конец в этом мире, и газета в том числе.

— Владимир Николаевич, а теперь небольшой блиц.

— Ваше любимое времяпровождение?

— Больше всего на свете люблю лес и собирать грибы в мокрой осенней листве. Люблю сидеть и перечитывать любимые книги.

— Что вас может вывести из себя?

— Хамство, на этот счет я очень вспыльчивый, ещё страшно переживаю из-за глупости.

— Вам когда-нибудь было неловко за свою команду?

— Да, бывает неловко за кого-то, бывает часто неловко и за себя. Много раз жалел о том, что что-то поторопился сказать, сделать.

— К мнению каких людей вы прислушиваетесь?

— Очень многих, я вообще стараюсь выслушивать чужие мнения. Это не значит, что я всё принимаю, но я не считаю зазорным отступить от своей точки зрения и принять чужую, если она вернее.

— Если бы вы не стали журналистом, корреспондентом, редактором, то какую профессию бы избрали?

— Я хотел быть полярником, попасть на Северный полюс.

— Журналист — это…

— … очень любознательный человек, который профессионально интересуется всем в жизни, чтобы до каждого донести факты, события, комментарии. Журналист не должен быть равнодушным, проходить мимо: «Идёте по городу, видите — копают ямку, подойдите и спросите, что копают».

В Татарстане оценили запасы охотничьих ресурсов на сумму 2,9 млрд рублей, что на 7% больше, чем в прошлом году. Об этом сообщил зампредседателя Госкомитета РТ по биоресурсам Рамиль Шарафутдинов во время выступления в Госсовете региона.

По его словам, увеличение произошло в том числе благодаря появлению двух новых видов охотничьих ресурсов в естественной среде обитания: маралов и пятнистых оленей. На сегодняшний день в естественной среде обитает более 500 особей этих видов. Всего в Татарстане насчитывается более 700 видов животных, из которых 81 вид относится к охотничьим ресурсам, отметил Шарафутдинов.

Ранее TatCenter писал, что «Центр цифровой трансформации Татарстана» заключил сделку на сумму 2,5 млн рублей, чтобы получить право использовать программное обеспечение зимнего маршрутного учета охотничьих ресурсов.

Шарафутдинов Рамиль Гумерович

Заместитель председателя государственного комитета РТ по биологическим ресурсам