Кирилл, расскажи в двух словах, что собой представляет проект «Смена»?

«Смена» — это центр современной культуры в самом широком понимании. Изначально это должна была быть художественная галерея, и акцент, наверное, стоит сделать на ней. Но эта формулировка — центр современной культуры — нам в помощь. С галереей нам будет сложнее донести до человека, что у нас не только картины, но и лекторий, книжный магазин и прочее. Это определение дает нам пространство для роста в первую очередь. Здесь планируется достаточно много новых для Казани проектов: театральные проекты, бар-музей, коворкинг. Это пока только планы.

Что означает ваше название?

«Смена» — название, которое было придумано уже очень давно. Оно тянулось за нами из проекта в проект, но везде мы находили ему замену. Тут ему нашлось точное объяснение — смена парадигмы мышления, смена формы городского досуга.

Какие цели стоят перед «Сменой»?

Сегодня у горожан сформировались определенные запросы и потребности, которые надо удовлетворять. Уже достаточно много людей было в Москве, в Европе, видели их культурную жизнь. А кто не был — видел в интернете. Из этого вырастает некая потребность в хорошем книжном магазине, новых площадках — не угрюмых, вроде наших выставочных центров и домов культуры.

Главная задача — собрать тут интересующихся людей. Чтобы, приходя сюда, человек попадал в несколько волн активности: послушал лекцию, посмотрел картины современных актуальных художников и мог купить книгу, опять же актуальную. Здесь, в первую очередь, все будет касаться сегодняшнего дня, а прошлое будет ориентировано вперед, будет рассматриваться в контексте современности.

В вашем сообществе в социальной сети написано, что ваша работа связана с "…потребностями прогрессивной общественности". Имеется ли в Казани таковая?

На мой взгляд, еще полтора-два года назад она только начинала зарождаться. Появлялись некие потребности в книгах, которые до Казани не доходят, потребности скорее интеллектуальные и образовательные, нежели развлекательные. Начали появляться люди, чья активность ориентирована на вовлечение в это пространство.

На мой взгляд, огромную роль сыграло открытие China Town-Cafe. Казалось бы, просто ресторан с концертной площадкой, но в нем когда-то была точно такая же потребность. До этого все были разбросаны по каким-то подъездам, квартирам, мастерским, а там все как-то сплотились. Вот эта прогрессивная общественность, я имею в виду. Многие участники «Смены» познакомились именно там, выходит? «Смена», так или иначе, должна China Town-Cafe.

Но у вас, наверняка, целевая аудитория шире, чем у кафе? Не боишься, что на умные слова в описаниях понабегут хипстеры, которым на самом-то деле не шибко все это интересно?

Целевая аудитория очень широкая. Маловероятно, что в тот же China Town придет преподаватель физики, профессор, а сюда — запросто. Туда вряд ли пришли бы родители с детьми — все-таки там есть некоторая пошлость в атмосфере. Здесь даже первое мероприятие по аудитории гораздо шире.

Хипстеры? Ну, придут и придут. Я все-таки верю в то, что многие из них переболеют этой псевдоинтеллектуальностью и напыщенностью и будут заниматься чем-то конкретным.

От того, что они придут, не будет хуже ни им, ни нам. Если все будет работать нормально, то появляется системность.

Есть ли у тебя уверенность, что книжный магазин интеллектуальной литературы будет пользоваться спросом и не уйдет в «минус»?

Магазин открывается в рамках «Смены» и находится в рамках ее общей экономики. Это, по моим подсчетам, проект сто процентов окупаемый, и пока этого достаточно. Надо, чтобы люди поняли, что здесь можно купить литературу, которую не встретишь в больших книжных, надо, чтобы люди вообще о такой литературе узнали. Хипстерам, как ты говоришь, это вполне должно быть интересно.

Вообще, хипстер — не совсем правильное определение. За короткий промежуток времени история показала, что это понятие ориентировано на молодежь. А когда появились, скажем, сорокалетние хипстеры, их так называть было уже неудобно, неправильно. Пытались придумать какой-то креативный класс и прочее, хотя это еще более несостоятельное, искусственное для России понятие.

Сейчас многие пользуются термином «образованные горожане». Именно их мы и ждем. Ждем горожан, ориентированных на образование, у которых есть определенный культурный базис, от которого они могут отталкиваться.

Применимо ли к вашему проекту модное нынче слово «лофт»?

Лофт, если исходить из терминологии, — это такое промышленное, производственное помещение. Наше помещение таким не является — здесь до революции была внизу конюшня, сенной склад, в некоторых местах остались петли от ворот. Во времена Союза здесь был склад МВД. В принципе, здесь в интерьере и дизайне есть вся эстетика лофта, но немного неправильно называть «Смену» так, даже если мы будем аргументировать это каким-то визуальным эффектом. Это слово не показатель уровня, оно уже стало моветоном. Не принципиально — лофт это или нет.

В Казани, насколько я знаю, уже были попытки создания открытых пространств и лофтов: Циферблат, Территория. Что думаешь об этих проектах?

Циферблат сюда сложно относить. У них свободное пространство ничем не аргументировано. Оно, скорее, сейчас стало закрытым пространством, там есть определенная тусовка, и мне, например, там не очень интересно и даже неуютно. В Территории все закончилось словами: у них не было инструментария, не было понимания того, что нужно делать и как это должно выглядеть. Тогда они не смогли удовлетворить даже минимальные эстетические потребности.

У Территории, кажется, были какие-то финансовые сложности. Не боишься, что у вас возникнет такая ситуация? Будет ли от государства какая-то поддержка?

От государства нет поддержки, это абсолютно частный проект. Есть, конечно, несколько мыслей о том, как можно было бы сотрудничать с государством: есть мысль провести тут казанскую биеннале современного искусства. Большой проект, который мы сами финансово вряд ли потянем.

Нас можно назвать коммерческим проектом. Но если нам говорят — ребята, у вас 200 рублей за вход на ярмарку, значит, вы проект коммерческий, то это бред.

Надо отличать коммерческий проект от проекта с определенной экономикой. А экономика есть у всего, что хоть как-то связано с финансами. Это не проект, который будет приносить мешки денег, и мы к этому готовы.

Как думаешь, если нашелся такой инвестор, то может ли к подобному проекту возникнуть интерес у других бизнесменов? Являются ли взрослые, деловые люди частью этого «прогрессивного общества»?

У нас сегодня, и это правильная тенденция, бизнесмены и бизнес становятся культурно ориентированы. У них появляются какие-то имиджевые проекты, неокупаемые. Такие люди становятся все более вовлечены в культурные процессы. Например, коллекционирование — это вообще магнит.

Даже я ловлю себя на мысли, что, когда смотрю на картину какого-нибудь казанского художника, например, Салихова, чешу голову и думаю, как бы мне ее купить, что бы мне сделать, чтоб эта картина висела у меня над рабочим столом дома.

Сейчас, ввиду ряда событий, современное искусство у многих ассоциируется с политическими акциями. Как ты к этому относишься?

Стоит отличать современное искусство от акционизма. У нас в первую очередь будет современное искусство в контексте живописи. Здесь, скорее всего, не будет каких-то перфомансов, всяких диких вещей. Все будет достаточно умеренно, но у всего будет свой язык.

Почему именно ярмарку решили сделать первым мероприятием?

Все это выросло из того, что мы хотели сделать лекции по литературе: пригласить Михаила Котомина, Александра Иванова из издательства «Ад Маргинем», Бориса Купринова из книжного магазина «Фаланстер», но потом подумали, что лучше сделать это масштабнее, чтобы это был абсолютно уникальный проект для Казани. Постепенно мы пришли к тому, что лучше провести книжную ярмарку с мощным лекторием. Ярмарка будет задавать определенный темп — и для нас, и для горожан.

Беседовал Александр Левин