— Роман, после первого матча «Рубина» в этом сезоне — того, что с голландским «Твенте» — главный тренер вашей команды Курбан Бердыев заявил, что «Рубин» теперь будет исповедовать новую футбольную философию. Признаться честно, после этих слов стало немного страшновато…

— Это сущая правда. Раньше нашу команду отличала игра от обороны. Теперь же мы стараемся играть по схеме 4−3-3. Так что будем стараться показывать зрелищный футбол.

— Бердыев, кстати, после того же матча добавил, что к переходу на новую систему игры его подтолкнула испанская «Барселона». С одной стороны, «открытием Америки» это не назовешь. А с другой — прежний «Рубин» ведь был чуть ли не единственным клубом на свете, который мог противостоять «Барселоне».

— «Рубин» никогда не будет играть, как «Барселона». Исполнительского мастерства не хватает, и я это прекрасно понимаю. Но мы все равно будем стремиться играть в манере «Барсы». Бердыев еще на первом предсезонном сборе объявил нам, что играть теперь мы будем по-новому. Футболисты любят возиться с мячом — так что мы к его словам отнеслись с большим энтузиазмом.

— А с чего Бердыев решил все поменять? Ведь прежняя манера игры «Рубина» давала хорошие результаты.

— Не знаю. В 2008 году мы действительно больше «плясали» от обороны. А в 2009-м забили больше всех в чемпионате. Каждый год Бердыев корректировал схему в зависимости от исполнителей. Например, к той схеме, по которой мы играли раньше, Карлос Эдуардо не подходил.

— Роман, теперь давайте на чистоту. Вы ведь наверняка обрадовались, когда поняли, что больше не будете играть в такой скучный футбол?

— Честно? Обрадовались. Знаете, как раньше было? Мы выигрываем 2:0, а после матча Бердыев все равно разбирает игру защитников и ругает их. Так что мы ничего подобного не ждали. Но Курбан Бекиевич — очень умный человек. Он понимает, что футбол не стоит на месте, и хочет развиваться вместе с ним.

— Вам не кажется, что переход на схему 4−3-3 может все-таки негативным образом сказаться на результатах команды?

— Понимаете, задачи, которые перед нами ставятся, больше напоминают коммунистические призывы. Что-то вроде «выполним пятилетку за три года». Нам уже не нужно, чтобы президент клуба призывал нас стать чемпионами. Мы и без «накачки» должны стать чемпионами. И я не думаю, что в этом году мы выступим хуже. Все должно быть ровно наоборот.

— Роман, вы только что сказали, что бразилец Карлос Эдуардо при новой схеме обязательно проявит себя в «Рубине». А что же вы Мартинса-то в аренду отдали? Может, и он бы в новую схему вписался?

— Я могу об этом судить только со стороны, поверхностно. Но лучше оставлю это главному тренеру. Это его прерогатива.

— Вы слышали все эти истории о том, что Мартинс якобы в Нигерии ездит исключительно на бронированном джипе, разбрасывая при этом доллары из открытого окна?

— Что ж, нищим деньги раздавать из окна автомобиля — сам по себе не самый плохой вариант. Но все эти байки — полная чушь. Так сам Мартинс сказал, когда я его спросил про эти слухи. Да мне и самому казалось, что он не очень любит повышенное внимание к своей персоне. Мартинс всегда нормально себя вел, довольно скромно. Это Ансальди у нас всегда в центре внимания, а Мартинс совершенно другой.

— Вы сами заговорили про Ансальди. Помню, как на предсезонном сборе в Турции у одного из ваших тренеров был день рождения, так Ансальди преподнес ему букет цветов, который до этого украшал столик в холле отеля.

— Да-да, было такое! Хотя я обычно не запоминаю все, что Ансальди отчебучивает. Но он отчебучивает! И вообще по жизни не забивает себе особо голову. Хотя игрок прекрасный. Латиносы — они такие. У них менталитет другой. Мы более скромные, что ли. А они балагуры, у них рты не закрываются.

— Вы с ними общаетесь?

— У них своя компания: Навас, Ансальди, Нобоа. Я иногда спрашиваю нашего переводчика Юру, о чем они так долго болтают. А он говорит: «Да обо всем». И мне становится еще интереснее.

— Я вот вас сейчас слушаю, и мне кажется, что вы очень основательный человек…

— Это правда. Я не могу никуда с шашкой наголо лететь. У меня есть дети — Настя, Маруся, Василиса и Федор. Я не просто должен их одеть-обуть, а обязан сделать из них хороших людей.

— Ваша старшая дочь живет в Москве?

— В Мытищах. Настя плаванием занимается, участвует в областных соревнованиях. Ей двенадцать лет.

— Маленькая еще…

— Ну почему — маленькая? Мне тридцать пять в этом году только будет.

— Я, честно говоря, была в шоке, когда прочитала на клубном сайте «Рубина», что ваши любимые фильмы — «Мертвец» Джима Джармуша, «Старикам тут не место» братьев Коэнов, «Танцующая в темноте» Ларса фон Триера. Может, мы финальный монолог Томми Ли Джонса из «Стариков…» сейчас обсудим?

— А может, не надо? (Смеется.) Это меня супруга приучила к хорошему кино, раньше я одну ерунду смотрел. Мы с Надей стали брать напрокат фильмы из серии… как же она называлась… «Кино не для всех» или «Кино без границ», точно не помню. Я начал смотреть — и мне неожиданно понравилось. Есть, конечно, фильмы совсем замороченные — у того же Ларса фон Триера, например, — но в большинстве своем они про жизнь. «Танцующую в темноте» я несколько раз пересматривал. Причем стараюсь фильмы смотреть без дубляжа. Я поэтому в кинотеатры вообще не хожу. Мне важно, чтобы все эмоции передавал актер, а не тот человек, который вместо него по бумажке текст читает. Как можно передать эмоции, например, Джонни Деппа? Поэтому лучше кино с субтитрами смотреть.

— Вы, наверное, такими темпами уже и английский выучили?

— У меня есть возможность выучить английский, моя теща его преподает. Но на это меня пока тоже не хватает. Разве что могу в ресторане сам еду заказать, и все.

— А за кого-нибудь из номинантов на «Оскара» в этом году переживали? Ваши любимые режиссеры ведь были номинированы — Алехандро Гонсалес Иньярриту, братья Коэны…

— Нет, ни за кого не болел. Я вообще к «Оскару» прохладно отношусь. Вот только жду теперь, когда коэновская «Железная хватка» выйдет на DVD, чтобы с субтитрами посмотреть.

— На сборах вы какое-нибудь кино смотрели?

— Времени не было.

— Роман, расскажите, что за человек Бердыев в обычной жизни? Потому что мы, журналисты, знаем его только как тренера, у которого на лице все время маска невозмутимости.

— Просто когда дело касается футбола, Бердыев на нем очень концентрируется. У него свои представления о том, как должен вести себя главный тренер, и он им следует. Он же еще скромный. Знаете ли вы о том, что Бердыев много занимается благотворительностью? Но он не кричит об этом на каждом углу. Мне кажется, так и надо себя вести. Если у игроков какие-то проблемы в семье, он очень понимающе к этому относится. Всегда говорит, что семья должна быть на первом месте.

— Когда «Рубин» первый раз стал чемпионом страны — да и во второй раз тоже, — Бердыев и песни пел, и танцевал. Все это в прямом эфире показывали. Кажется, он впервые тогда какие-то эмоции на людях проявил.

— Ну да, чемпионство — это же все-таки шок. Весь сезон идешь к этой цели, постоянно находишься в напряжении. Курбан Бекиевич — тем более, ведь главному тренеру нужно решать столько проблем. И вот, став чемпионом, ты можешь наконец расслабиться. Я думаю, никто из нас никогда не забудет эмоции, которые переполняли нас после чемпионского матча. Хочется поскорее опять что-нибудь выиграть, чтобы снова их испытать (смеется).

— Эмоции после первого и второго чемпионства одни и те же?

— После второго они даже сильнее были. 2008 год все же каким-то скомканным вышел, игра у нас не всегда ладилась. В 2009-м нас уже воспринимали как фаворитов, к матчам против нас готовились по-особому, — а мы все равно победили в чемпионате! И играли просто здорово, забили больше всех. Лига чемпионов, опять же… Мы такое удовольствие от футбола в тот год получали! Словами не описать. Жаль только, что я травму получил.

— Крестообразная, да?

— Да, две связки порвал, а потом, уже весной, еще и хрящ повредил. Девять месяцев восстанавливался.

— Что вас спасло, когда вы девять месяцев без футбола были? Это же с ума сойти можно…

— Поддержка семьи, конечно. Даже Маруся постоянно желала мне, чтобы нога не болела. И поддержка руководства клуба. Мы как раз обговорили новый контракт, осталось только подписать его, и вдруг я получаю травму. В некоторых командах после этого точно бы не стали контракт подписывать, выдвинули бы какие-то другие условия. Но Бердыев дал слово — и сдержал его. Конечно, я очень хотел играть в футбол: мы же выиграли два чемпионских титула подряд. До сих пор у меня, кстати, это желание не пропало. Я стал от футбола новые эмоции испытывать. Правда, когда восстанавливался, еще одну травму успел получить, но это излишнее рвение сыграло со мной злую шутку.

— Жена вас в то время очень сильно поддерживала. Расскажите про нее поподробнее. Сколько лет вы уже вместе, где познакомились?

— Мы вместе уже девять лет, а познакомились мы на дискотеке в ночном клубе.

— А-ха-ха-ха! Рома, простите, просто вы на вид такой серьезный, а тут я вас представила на дискотеке!

— Зря смеетесь, кстати. Когда мы с Надей познакомились, я очень часто нарушал режим. У меня вообще проблемы были большие. Бердыев даже хотел меня убрать из команды. Мне нужен был человек, с которым я мог бы семью создать. Кто-то любит свободу, мне же, наоборот, нужно, чтобы кто-то рядом был постоянно. Только тогда на душе спокойно. Когда я встретил Надю, у меня все в гору пошло. Бердыев это тоже заметил и оставил в команде. Он видел, что мое отношение к футболу поменялось. К жизни я тоже стал по-другому относиться. Я вот на Василису смотрю — это же сплошной позитив! Надя, конечно, гораздо умнее меня, образованнее. Она и кино для меня открыла, и одевает меня. Надя же художник-модельер по образованию. Так что я себе ничего не покупаю, разве только музыку. Хотя мы и музыку примерно одинаковую слушаем — я, может, люблю группы чуть пожестче, но попсу Надя тоже не слушает. Мы на концерт Metallica вместе ходили.

— На московский?

— Да, они прошлой весной в Москву приезжали. Два дня выступали. Оказывается, они программу разную исполняли, если бы я знал, я бы и на второй концерт пошел. Это культовая группа. Впрочем, что об этом говорить, это понимать надо.

— Роман, а вы слушаете все — от Pink Floyd до Slipknot?

— Slipknot я перестал слушать. Почитал их тексты, мне Надя их перевела, и я решил, что такое больше не буду слушать. Диски Мэрилина Мэнсона я тоже все выкинул, хотя его музыка мне нравилась. Но эти тексты его — там же богохульство сплошное!

— Да и вы как-то не вяжетесь особо с Мэрилином Мэнсоном и Slipknot. У вас имидж совсем другой…

— Мне их внешний вид тоже не нравится. Slipknot еще ладно — маски, это можно понять. Но Мэрилин Мэнсон! Я посмотрел как-то его DVD из интереса — просто кошмар. Потом тексты почитал и понял, что не могу такую музыку слушать. Хотя у него есть альбом — предпоследний, кажется, — на котором хоть какая-то лирика есть. Он там даже что-то про первую любовь свою школьную поет. Но я этот альбом тоже выкинул. Все равно негатив.

— Роман, вы сказали, что у вас были проблемы с дисциплиной, пока вы не встретили Надю. Я не представляю, что у футболиста Шаронова могут быть проблемы с дисциплиной.

— Я раньше был совсем другим. Алкоголь, отношение к тренировкам… Сейчас я прихожу на тренировку не просто так, а чтобы отработать на все 100 процентов. Раньше, еще до Бердыева, когда «Рубин» играл в первой лиге, я приходил на тренировку, отбывал номер и уходил. Почему я прибавил так после «Шинника»? Мне было 32 года, некоторые уже заканчивают в это время, но я пришел к новому тренеру, испытал новые эмоции. Когда говорят, что в 30 лет надо с футболом заканчивать, — это все бред. Прибавлять можно в любом возрасте, надо просто хотеть этого.

— Эти ваши скитания из «Рубина» в «Терек», потом в «Шинник», потом обратно в «Рубин» немножко похожи на скитания Уильяма Блейка, главного героя фильма «Мертвец».

— Да, наверное (смеется). Когда я пришел в «Терек», это была еще совсем молодая команда, которая не была готова играть в премьер-лиге. Я там не смог адаптироваться, такое бывает. «Рубин» — да, это моя команда, а «Терек» — нет. Хотя там, в Кисловодске, у меня родилась Маруся.

— Хочу спросить про еще один этап ваших скитаний. В 1997 году вы поехали играть в Китай. На заработки.

— Я этого не стесняюсь. Зарплаты в дубле «Локомотива» мне только на проездной хватало. А мне уже было двадцать лет, не мог же я на шее у родителей сидеть?! Тем более что они — обычные люди, не богачи. Как только китайцы озвучили мне зарплату в тысячу долларов, я тут же согласился. Команда наша — не помню, как она называлась — играла во второй лиге, боролась за выход в первую. Я приехал, потренировался, прошел тест Купера. Это тоже школа жизни. Вон Саша Панов, кстати, тест Купера так и не смог пройти.

— Это очень жесткий тест, да? 12 минут бежать на пределе своих возможностей…

— Это просто невыносимо. Бежишь на морально-волевых. Восемь кругов по четыреста метров. Футболистам такие нагрузки совершенно ни к чему. Мы же не легкоатлеты, у нас другие мышцы работают, мы должны с мячом уметь обращаться. Одно время мода на тест была. Сейчас, слава Богу, она прошла.

— Откуда у китайцев вдруг такой интерес к российским футболистам проснулся? Вы, Саша Панов…

— Сашу тогда совсем не знали. Это потом он два французам забил. А китайцы его в итоге не взяли. У нас в команде было трое русских ребят, в Сашином клубе, по-моему, четверо. Одно время китайцы вкладывали деньги в свой чемпионат — российский футбольный рынок, видимо, их устраивал.

— В каких условиях вы там жили?

— Сейчас смешно вспоминать, конечно. В удовлетворительных, я бы сказал. Не в развалинах.

— В рестораны там ходили?

— Нас водили пару раз, но китайская кухня мне не особо нравится. Я больше итальянскую люблю. И мясо с кровью. Надя его прекрасно готовит. А в Китае все либо слишком соленое, либо слишком сладкое.

— Можно сказать, что китайский чемпионат — это такое болото, которое вас чуть не затянуло?

— Да нет, по сравнению с дублем «Локо» это был шаг вперед. Сейчас у «Локомотива» одна из лучших школ, а тогда не было ни нормальной зарплаты, ни инфраструктуры, ничего. А в Китае хоть цель серьезная была — выйти в первую лигу.

— Помните, на что первую «китайскую» зарплату потратили? Тысяча долларов — это же для вас в те времена были огромные деньги.

— Я помню, был перерыв в чемпионате, я тысячу долларов домой и привез. А во второй раз привез уже шесть тысяч. Себе только тысячу оставил. Остальное родителям отдал. Они вроде какую-то мебель купили. И телевизор.

— Сейчас не смешно об этом вспоминать?

— Да нет, я же знаю цену деньгам. Я и сейчас их стараюсь с умом тратить. Понимаю, что скоро придется заканчивать карьеру, а у меня и дети, и родители, всем надо помогать. Конечно, я не складываю деньги в мешок, не сижу на одной картошке с сухарями, отдыхать езжу, но все же…

— А куда отдыхать ездите?

— Нам больше нравится островной отдых, в это межсезонье ездили на Мальдивы. А на Новый год отправились в Австрию, на горнолыжный курорт. Я, правда, на лыжах не катался, мне нельзя. Но Настя с Марусей встали на лыжи, и я получал колоссальное удовольствие, наблюдая за ними. Мы с женой думали, что у них не получится, но они так здорово катались! У Нади же есть еще сын от первого брака — Федор, ему пятнадцать лет. Он на сноуборде катался. На следующий год опять в горы поедем.

— Роман, несколько лет назад вы говорили, что хотите после завершения карьеры стать детским тренером. Это желание никуда не делось?

— Я знаю только то, что психологически не готов быть главным тренером. Детским — да. Но вообще у меня появилась одна идея, только я пока не хочу ее озвучивать.

— Станете агентом или селекционером?

— Нет, нет и нет! (Смеется.) Я хочу остаться в «Рубине», но в каком качестве — сказать не могу.

— Значит, в Москву не собираетесь возвращаться?

— Если предложат работу в клубе, то нет.

— Казань — красивый город?

— Да, к Универсиаде и к чемпионату мира инфраструктуру, надеюсь, еще улучшат. Марусю сейчас в школу отвозил, еле проехал — дороги просто жуть. И метро стали строить — тоже хорошо. Еще бы ресторанов побольше…

— Но вы же семейный человек, что вам эти рестораны?

— А мы всей семьей ходим. Когда Семаки здесь были, с ними ходили. Я хожу в ресторан именно вкусно поесть.

— А на хоккей ходите?

— Только на плей-офф. У хоккеистов очень много игр, это все-таки не те эмоции, не тот адреналин. Я общаюсь немножко с Ильей Никулиным, с Сашей Степановым. Но им очень трудно найти время, чтобы встретиться со мной, пообщаться.

— Кто в Казани популярнее — игроки «Ак Барса» или «Рубина»?

— Игроки «Ак Барса», конечно. Хотя я не понимаю, как их люди узнают? Они же в шлемах играют! (Смеется.)

— Почему футбол в Казани не так популярен, как хоккей? Вы же двукратные чемпионы России!

— Мне эта ситуация тоже не очень нравится. Наверное, у команды должен быть свой стадион, тогда она будет заинтересована в том, чтобы народ ходил на ее матчи. А так получается замкнутый круг. Надеюсь, когда у клуба будет свой стадион, ситуация изменится. А то у нас пришел на Лигу чемпионов, будешь через турникет целый час проходить.

— Роман, а как часто вы ездите в Москву?

— Редко, но иногда после игр в Москве задерживаюсь, какие-то проблемы бытовые решаю. Хотя у меня в основном Надежда всеми делами занимается. Мы же дачу строим, шестьдесят километров от Москвы, по Новой Риге. Но пока я играю, у меня вряд ли будет время туда ездить.

— Сколько вы еще собираетесь играть?

— Буду играть, пока нормально себя чувствую. Бердыев на возраст не смотрит, но если я пойму, что уже не могу потянуть все нагрузки, то закончу с футболом. Загадывать не хочу.

— Будете как Тихонов?

— Я, кстати, думаю, что Тихонов еще сыграет за «Спартак». Хотя бы один матч. Просто уверен в этом. Хотелось бы, конечно, чтобы и Егор Титов вернулся в «Спартак». Эти люди — история клуба, пример для мальчиков, которые сейчас занимаются в спартаковской школе. Такими людьми нельзя разбрасываться.

— Рома, я знаю, что вы по профессии — электрик…

— Ну да, я после восьмого класса пошел получать среднее специальное образование. Недалеко от дома колледж находился. И друг у меня там учился. Но с электричеством я не дружу.

— То есть в проводке покопаться — это не про вас?

— Нет, конечно! Я только лампочку могу вкрутить. Каждый должен заниматься своим делом. Я — играть в футбол.

Total Football