Платон, ну, конечно первый вопрос: как так получилось, что через девять лет ты вернулся в родную команду, в челнинский «КАМАЗ»? Чья это была инициатива — твоя или руководства клуба?

С Юрием Фарзуновичем мы по поводу перехода в «КАМАЗ» начали уже общаться в межсезонье. В тот момент у меня было несколько предложений команд высшей лиги, поэтому я отнесся к предложению родной скептически. Почему? Потому что, в спортивном плане посчитал выступление в премьер-лиге более предпочтительнее. Оказавшись в Ярославле, я потерял место в основном составе после нескольких досадных ошибок. Сафонов закрепился в основе «Шинника» надолго, поэтому я решил сменить команду. У вратаря такая работа, что при одной ошибке можно надолго угодить на скамейку. Порой ждать своего шанса приходится очень долго. Иногда это затягивается только на одну игру, иногда на месяц, а иногда и на несколько лет. В моем возрасте пропускать несколько игр уже нежелательно.

То есть, ты уже чувствуешь приближение завершения карьеры?

Ну, естественно, век профессионального спортсмена короток. Поэтому сейчас я живу только работой, то есть с годами отношение к футболу меняется. Если десять лет назад я относился к футболу легко, то сейчас ценишь каждую игру, каждую тренировку.

Как ты попал на футбольную площадку? Сразу ли ты встал в ворота? Кто был твоим первым наставником? Поддерживаете ли вы отношения?

Футболом начал заниматься в первом классе. Немного успел поиграть на позиции нападающего, но из-за высокого роста практически сразу меня поставили в ворота. Мы занимались в дворовом клубе «Горизонт». Первым тренером был Рафаэль Хабиров. Он непосредственно занимался со мной и фактически довел до команды мастеров. В 1985 меня перевели в ДЮСШ. Интересный момент: еще в дворовом клубе некоторое время нами руководил Валерий Васильевич Четверик. Впоследствии он не раз напоминал мне об этом. В 1989 году меня и еще нескольких ребят 72-го года рождения пригласили на предсезонные сборы с основой «КАМАЗа». В результате в команде остался только я. Тогда команда выступала во второй лиге чемпионата СССР.

Помнишь ли свой первый выход на поле в составе «КАМАЗа»?

Ну, разве такое забудешь? В игре с Саранском я вышел на замену при счете 4:0 в пользу автозаводцев и не пропустил. Также было и еще в одном матче в том же году. Во второй половине сезона-90 я прочно завоевал место в основном составе. Тогда мы выиграли Первенство в Поволжской зоне второй лиги чемпионата СССР. Основным вратарем до меня был Александр Домнин. Ему я очень благодарен за ту поддержку, которую он мне оказал. Взяв под свою опеку, он многому меня научил.

В 1992 году ты отправился на армейскую службу в ЦСКА. «КАМАЗ» же в обмен пригласил Андрея Новосадова. Теперь судьба свела вас в челнинском клубе. Расскажи болельщикам о том, как футболисту служится в армии? Все те же казармы и присяга?

Нет, конечно, служба в армии для футболиста не строго по уставу. Присяга, конечно, обязательна. В армии бывают спортроты с армейским режимом. Нам было полегче. Просто мы тренировались и играли за армейскую команду. Приходилось, конечно и держать в руках автомат и пулемет и «базуку». На сборах в Западной Германии на полигоне нам всем дали пострелять из разного оружия. В ЦСКА я поиграл с такими известными сейчас футболистами, как Хохлов и Радимов, Дмитрий Харин.

Играя в высшей лиге рядом с такими звездами как Цвейба, Винников, Колесов, Яремчук, ты добился многого. В твоем активе было много «сухих» игр. Вспомни, какой матч из того периода карьеры был самым запоминающимся?

Ярких матчей тогда у нас было очень много и очень трудно выделить из всех какой-то один. Особое удовлетворение я испытал после победы в 1995 году над московским «Динамо» со счетом 5:2. Были еще очень хорошие победы над ЦСКА, «Спартаком» и другими командами. Из четырех сезонов самым тяжелым для нас был, конечно, 1993 год. Тогда мы боролись за место под солнцем. Тяжело было и в 1996 году — тогда мы боролись на два фронта: неплохо выступив в Кубке Интертото, мы чуть было не вылетели из «вышки». Тогда в команде была очень здоровая атмосфера — Валерию Васильевичу удалось слепить очень дружный коллектив.

«Дядьки» в команде тогда были?

Были, конечно. В основном это были уже опытные поигравшие футболисты — Барышев, Кузнецов, Воробьев, Кобзе
в. Цвейба и др. Сам «дядькой» ни в одной команде не был — просто в душе я еще молодой (смеется).

С кем из той команды у тебя сложились самые лучшие отношения?

До сих пор общаюсь с Робертом Евдокимовым, Володей Клонцаком, Ниязом Акбаровым. Есть много ребят, с которыми и сейчас дружу. Но к сожалению мы сейчас далеко друг от друга. К примеру, тогда мы очень хорошо общались с Вадиком Зубковым, ну, а с Женей Варламовым мы были просто не разлей вода.

В 1994 году «КАМАЗ» не проигрывал 13 матчей подряд, долго шел на третьем месте, а затем в конце трижды уступил не самым сильным соперникам и занял шестое место. В тех матчах «КАМАЗ» проиграл по делу или с «помощью» судей?

В тот момент нам грех было жаловаться на судей. Я думаю, что нам просто не хватило духа победителей, который был тогда у московского «Спартака». Люди выходили на поле, и у них не было даже тени сомнения, что они победят. Над нами тогда висел огромный психологический груз ответственности. Иногда он сильно мешает: выходя на поле, думаешь не о футболе, а о том, как бы не ошибиться. Но очень хорошо, что после тех матчей не наступил психологический надлом. Шестое место тоже было большим успехом для нас. Все думали о том, что это еще не высшее достижение, которого удастся добиться «КАМАЗу».

В детстве тренировки не прогуливал?

Чего не было, того не было. Я даже не могу представить себе, как можно прогулять тренировку. Даже в детстве футбол был всегда для меня на первом месте, бывало, что даже прогуливал уроки. Правда, в спортивном классе 16 школы за это особо не ругали. Есть яркие воспоминания из детства — вчера проехал по старой дороге, с помощью которой тогда ездил на тренировки — навевает ностальгия. Выйдя из дома, я шел пешком через трамвайное депо, маленький мостик через Челнинку. Тогда еще транспорт ходил по этой дороге, тогда не было этого большого моста через речку (между остановками «Пединститут» и «Челныгорстрой» — прим. автора). Через Орловку доходил до одноименного кольца на первой дороге, оттуда уже выходил на Московский проспект и шел на тренировку.

Что послужило причиной твоего уход из команды в 1996 году?

Основной причиной моего ухода стало тяжелое финансовое положение команды. Очень большую роль в этом сыграл пожар на заводе Двигателей в 1994 году. Руководство автогиганта постепенно отстранилось от футбола, переключившись на проблемы. Предложение от волгоградского «Ротора» тогда было для меня верхом мечтаний — команда тогда была очень «звездной» — Веретенников, Нидергаус. Геращенко и др. Они всегда боролись за золотые медали. В 1997 году дважды сыграл против «КАМАЗа»: сначала из-за проблем с подогревом челнинцы принимали «Ротор» во Владикавказе и уступили с разгромным счетом 0:5. В Волгограде нам уже не было так легко — «Ротор» победил 3:1. Гол тогда мне забил Леша Бабенко. Конечно, нелегко было играть против родной команды, но что поделаешь — это футбол. В Челны так и не смог приехать.

Обидное поражение от «Спартака» в «золотом матче» 1997 года наверняка оставило глубокий след в душе.

Да это трудно забыть. В тот год «Ротор» был, как никогда, был близок к завоеванию чемпионства. После того матча ни с кем не хотелось разговаривать, я чувствовал полное опустошение. Нам не хватило чуточку мастерства, везения. Были моменты, где мы могли забить. Чего только стоят два попадания в штангу Олега Веретенникова. Я стал чемпионом России в составе «Локомотива» позже в 2002-м, но сидя в запасе. Если бы мы тогда обыграли «Спартак» в 97-м, те медали были бы гораздо значимее.

Голы Кечинова и Ширко были не берущимися?

Ну, Ширко просто меня расстрелял с убойной позиции, поэтому шансов отразить мяч было немного. В голе Кечинова моя доля вины, безусловно есть. Он выдвинулся с края вошел в штрафную и пробил в дальний угол. Мяч не был из разряда неберущихся. «Спартак» тогда все-таки был объективно сильнее.

После Волгограда последовал очень удачный период в саратовском «Соколе»…

Да я очень доволен своим пребыванием в Саратове. В 2000-м году там собралась очень играющая команда. Мы вышли в высшую лигу, намного опередив своих соперников. Тогда блистал Андрюша Федьков, которого признали лучшим игроком первого дивизиона. Я был на втором месте. Из Волгограда ушел, потому что привык решать высокие задачи, а в 1999 году мы до последнего тура боролись за выживан
ие. Финансовый кризис уже тогда давал о себе знать, а мне нужно было кормить семью.

Как считаешь, почему «Ротор» — такая мощная кузница кадров и молодых команд перестал существовать? Извечный русский вопрос — кто виноват?

Если кто-то и виноват, то только не президент клуба Владимир Горюнов, которого все поспешили обвинить в развале команды. Наоборот, благодаря его титаническим усилиям команда еще пять сезонов удерживалась высшей лиге. А в прошлом году и вовсе нанесла чемпиону единственное домашнее поражение, при этом, все-таки не удержавшись в лиге.

Какие матчи в еврокубках тебе запомнились больше всего?

— С «Ротором» в 1998 году мы смогли дойти до третьего раунда Кубка УЕФА. Сначала обыграли польскую «Легию», затем одолели шведский «Эребру». Очень удачным для меня выдался матч с римским «Лацио» в Волгограде. Тогда мы сыграли 0:0. В гостях, к сожалению уступили. Затем в 99-м мы проиграли в первом же раунде «Црвене Звезде». В «Локомотиве» во время матчей Лиги Чемпионов я просидел все матчи на скамейке запасных, но даже там я ощутил атмосферу этого турнира. Мы играли против «Милана», «Реала», «Боруссии». Даже просто находясь там с командой, ощущал такое же волнение, как если бы я был на поле.

В «Локо» ты вновь играл в паре с Русланом Нигматуллиным. В «КАМАЗе» первым номером был ты, а в Москве вы поменялись ролями. Тяжело было завоевать игровое время?

Да, безусловно, было нелегко. Если вратарь надежен, тренер никогда его не поменяет. Руслан на тот момент был лучшим вратарем страны. Придя в «Локомотив» в 2001 году, я практически не выходил в основном составе, потому что и за сборную и за клуб Руслан стоял просто великолепно. Я считаю, что он сделал ошибку, перебравшись в «Верону». После этого в карьере наступил некоторый спад. В следующем сезоне место Руслана занял Овчинников, и поэтому в летний период дозаявок я вернулся в Саратов, где мне было гарантировано место в «основе». С «Соколом» у меня сложились хорошие отношения, и когда меня попросили помочь, я не смог отказать. Нам не хватило совсем чуть-чуть, чтобы удержаться в «вышке». Затем на полгода вернулся в Москву и снова сидел на лавке. Видя мое желание играть, руководство железнодорожников окончательно отпустило меня в Саратов.

Помнишь ли свой гол за дубль «Локомотива»?

— Да, мы играли против дублеров «Спартака» и на предпоследней минуте матча я сравнял счет, ногой замкнув подачу с углового. Это послужило мощным эмоциональным толчком для ребят, и в итоге в добавленное время мы вырвали победу со счетом 3:2.

Платон, расскажи о своей семье?

В 1996 году я женился, у меня родилась дочь. С супругой Аленой познакомились в тот же год на стадионе после одного из матчей. Она коренная челнинка. Нас представил друг другу мой хороший товарищ Володя Шабанов, который сейчас стал судьей. Мама и родители жены живут в Челнах. Постоянно навещают друг друга. Мы с женой живем в Москве. Дочке сейчас уже девять — она ходит в московскую школу, а сыну Платону уже четыре. Это имя передается в нашей семье из поколения в поколение. Платоны Платоновичи мы (смеется). Сын потихоньку приобщается к футболу. В Ярославле мы с ним впервые пошли на футбол, и он мне сказал: «Папа, одень мне бутсы». Я ему отвечаю: «Сын, мы будем сидеть на трибуне. Зачем тебе бутсы?». «На футболе надо быть в бутсах» — упрямится он. Так и пошел — в джинсах и в бутсах.

Есть ли у тебя любимое хобби?

Самое большое время, кроме футбола, я все-таки уделяю семье. Бывало, конечно, что несколько раз ходил на рыбалку с Русланом Нигматуллиным. Он большой фанат этого дела. Мы ловили рыбу в Москве на платных прудах. То есть это была, скажем так, рыбалка с комфортом. Это немножко отличалось от обычной рыбалки на природе. А вообще мы с Русланом всегда, несмотря на конкуренцию в работе, были в очень теплых дружеских отношениях. Также мы очень близко общаемся с Андрюшей Новосадовым.

Под чьим руководством тебе игралось комфортнее?

Я человек абсолютно неконфликтный. Пункт первый — начальник всегда прав. Пункт второй — если начальник не прав — смотри пункт первый. Я всегда придерживаюсь этой позиции. Лучше всего взаимопонимание у меня было с Александром Корешковым. Он очень открытый человек. С Валерием Васильевичем было немножечко потяжелее, так как он всегда был человеком немного другого склада. Тренер — это тяжелая профессия. Всегда сидеть будто на электрическ
ом стуле тяжело — огромная ответственность. Поэтому я как футболист всегда старался выполнять требования наставников так, чтобы у них было меньше головной боли. В хороших отношения мы остались и с Прокопенко, и с Ткаченко. Очень большое значение для меня приобрело общение с таким великим тренером, как Павел Садырин в ЦСКА-92. Для него не существовало авторитетов. Он на равных общался как с «дядьками», так и с молодыми. Мне очень сильно везло с тренерами в моей карьере с тренерами.

В первом же матче за «КАМАЗ» в этом сезоне со «Спартаком» ты отразил пенальти. Раскрой секрет, как же это удалось? Что ты почувствовал в тот момент?

В душе я чувствовал, что не пропущу. В тот ключевой момент я мобилизовался настолько, что просто был увереннее чем Данилов.

Каковы планы на будущее?

Сейчас очень трудно что-либо предполагать. Арендный контракт с «КАМАЗом» предполагает мое возвращение в Ярославль в конце года. Но жизнь не стоит на месте и как там все обернется сказать трудно. Мы будем бороться за выход в премьер-лигу, и кто знает, может я еще пригожусь в следующем году. Может, конечно, случиться и так, что в конце сезона Юрий Фарзунович скажет мне, что я не нужен команде. Поживем — увидим.