Правительство одобрило проект бюджета России на 2016 год [поступит в Госдуму РФ на этой неделе, ред.], который удивил рынок своей жесткостью. Проект предусматривает бюджетный дефицит на уровне 3\% ВВП, или 2,4 трлн руб. и рост расходов на 4\% г/г, в том числе индексацию пенсий всего на 4\% и продолжающуюся заморозку зарплат госсектора.

Такой контроль над расходами вполне отвечает задачам инфляционного таргетирования, но может быть труднодостижим — намерение Минфина РФ требует сильной политической воли.

Нельзя не согласится с тем, что бюджетная политика даже сейчас уже стала жестче чем в 2009 году. В период кризиса 2008−2009 гг. расходы бюджета выросли почти на 30\% г/г, то есть в два раза превзошли уровень инфляции (15\%) в тот период. Тогда бюджетное стимулирование привело к тому, что цена на нефть, балансирующая бюджет, повысилась с $ 34/барр. в 2007 г. до $ 109/барр. в 2010 г. Сейчас же бюджетная политика не отличается щедростью. Рост расходов составил 18\% г/г за 8М15, то есть почти совпал с уровнем инфляции 15−16\%. В результате расходная часть сейчас не оказывает заметного повышательного давления на уровень цены на нефть, балансирующую бюджет. А чрезмерное ослабление рубля, которое оказывало поддержку доходам бюджета, даже привело к снижению цены на нефть, балансирующей бюджет, с $ 114/барр в 2013 г. до нынешних $ 70/барр.

Активное ужесточение роста расходов до 4\% г/г под вопросом: ведь даже в 2015 году рост расходов составит 12\% г/г.

Если мои опасения о политической жизнеспособности жесткого бюджета обоснованы и правительство вынуждено будет увеличить социальные расходы, это обойдется бюджету примерно в 500 млрд руб. допрасходов в 2016 г. В этом случае рост расходов достигнет 6−8\% г/г, что будет сигнализировать о продолжающемся ужесточении бюджетной политики в сравнении с ростом расходов на 12\% г/г в 2015 г. В сравнении с нынешним планом по росту расходов на 4\% г/г этот план представляется мне более адекватным.

При этом все понимают, что возможный пересмотр расходной части бюджета приведет к поиску источников их покрытия. Как показала бюджетная дискуссия этого года, вариантов осталось не так много.

Едва ли удастся повысить налоги нефтяного сектора, на долю которых уже приходится 10\% ВВП, или 50\% доходов федерального бюджета и 30\% доходов консолидированного бюджета. Во-первых, России крайне необходимо повысить объемы экспорта, и она только что запустила ряд дорогостоящих проектов по строительству инфраструктуры в Китай, в том числе трубопровод «Сила Сибири». Учитывая ограниченный доступ к глобальным финансовым рынкам, российские компании должны мобилизовать свою прибыль на финансирование своих инвестпрограмм. Во-вторых, проблема бюджетного дефицита лежит не в плоскости слабой собираемости нефтяных налоговых доходов, но связана с высоким ненефтяным дефицитом, который в 2015 г., судя по всему, составит 11,5\% ВВП и, скорее всего, превзойдет эту цифру в этом году.

Так что усилия по собираемости налогов, судя по всему, будут связаны с ненефтяными секторами.

Не думаю, также, что пенсионный возраст будет повышен до выборов 2018 г. и даже позже.

В России проживает 40 млн пенсионеров — это примерно 30\% россиян и почти 35\% электората. Хотя Минфин недавно вышел с прагматичным предложением начать повышать пенсионный возраст с будущего года, вряд ли это предложение будет одобрено на президентском уровне в ближайшее время.

В системе мер после 2018 г. акцент может переместиться в область болезненного вопроса о том, повышать ли прямые налоги на домохозяйства. Наиболее вероятной опцией является введение прогрессивной шкалы подоходного налога вместо действующей неизменной ставки 13\%.

Существует три довода в защиту этой меры. Во-первых, эта мера укладывается в идею о том, что население сейчас должно понести, хотя бы отчасти, расходы, связанные с кризисом. Если до 2014 г. бюджетная политика компенсировала домохозяйствам инфляционный шок, решение заморозить зарплаты госсектора в 2014—2015 гг. указывает на то, что этот принцип больше не работает. Во-вторых, налоги домохозяйств в России очень низкие — при неизменной ставке 13\% на подоходный налог приходится всего 4\% ВВП. Это гораздо ниже 9\% ВВП в среднем в странах ОЭСР. В-третьих, на долю подоходного налога в регионах приходится 40\% региональных бюджетов. Поскольку сейчас регионы переживают ухудшение своей бюджетной позиции — дефицит бюджетов составляет 4\% ВВП, а долг вырос с 12\% региональных доходов в 2008 г. до 30\% в настоящее время — такое решение было бы долгожданным. Однако ни одна из этих мер, судя по всему, не будет претворена в жизнь до окончания электорального цикла 2018 г.

Разумеется, повышение налоговой нагрузки в период медленного роста — болезненное решение, и по этой причине правительство все равно должно серьезно рассматривать все доступные источники финансирования бюджетного дефицита.

В данный момент в распоряжении правительства все еще имеется 4,7 трлн руб. средств Резервного фонда и 4,9 трлн руб. средств ФНБ. Однако из-за невозможности пополнить эти фонды, а также в связи с предстоящими выборами правительство, судя по всему, будет осторожно расходовать эти средства на покрытие бюджетного дефицита. Это означает, что оно будет искать способы финансировать дополнительные расходы без расширения общего дефицита.

Другим решением проблемы бюджетного дефицита может стать использование накопительных пенсий.

Правительство уже прибегло к заморозке годовых накопительных пенсий, что, судя по всему, является временной мерой. Тем не менее, некоторые страны в последнее время начали рассматривать накопительные пенсии в качестве источника финансирования бюджетного дефицита. В России пул накопительных пенсий составляет примерно 3 трлн руб., или 4\% ВВП. И хотя сейчас я сомневаюсь в том, что правительство серьезно рассматривает эту опцию, международный опыт в поддержку национализации накопительных пенсий может будущем подтолкнуть Россию к подобной практике.

Реальная проблема сегодня заключается в том, что в условиях отсутствия экономического роста доходная часть бюджета крайне слаба.

Считаю, что наиболее правильная стратегия выхода из бюджетного кризиса лежит в плоскости ускорения экономического роста. Иначе правительство должно будет искать способы сокращения своих обязательств в реальном выражении, и в этом случае возврат к высокой инфляции будет всего лишь вопросом времени.

главный экономист ОАО «Альфа Банк»

Наталия Орлова,

специально для TatCenter.ru*

*Мнение редакции может не совпадать с мнением автора