В пятницу, 27 декабря один за другим прошли два процесса по скандально известному «делу ОБНОН».

Первый — рассмотрение ходатайства, поданного сразу всеми адвокатами четырех высокопоставленных сотрудников МВД по РТ, которое включало в себя два пункта: признание постановления о возбуждении уголовного дела незаконным и полное прекращение уголовного преследования.

Нужно заметить, что адвокаты уже не раз заявляли суду и журналистам, что и процесс возбуждения уголовного дела, и процесс задержания их подзащитных проходили с многочисленными процессуальными нарушениями. Также адвокаты ссылались на статью 140 УПК РФ. Так, поводом для возбуждения уголовного дела может быть заявление о преступлении, явка с повинной и прочее. В данном же случае, дело было возбуждено исходя из рапортов сотрудников ГУ СБ и СУСК РТ.

Напомним, на момент рассмотрения ходатайства начальник ОБНОН УМВД России по городу Казани Дмитрий Андриенко и старший оперуполномоченный ОБНОН УУР МВД по РТ Марат Садыхов находились под домашним арестом, начальник ОБНОН УУР МВД по РТ Андрей Алексеев в больнице, под подпиской о невыезде, а начальник полиции УМВД России Руслан Халимдаров был задержан двумя днями ранее.

Судья провел в совещательной комнате около сорока минут. Действительно, процесс выдался непростой. Ведь признание самого факта возбуждения уголовного дела и факт уголовного преследования недействительными ставит, отчасти, под сомнение и прошлые решения суда.

В итоге суд постановил удовлетворить ходатайство защиты частично: постановление о возбуждении уголовного дела признать недействительным, а материалы по вопросу прекращения уголовного преследования, поскольку такое решение не является прерогативой суда, решено было вновь вернуть в республиканскую прокуратуру.

Первое судебное заседание завершилось феерично: голос судьи, заканчивающего оглашать решение, утонул в аплодисментах «группы поддержки», состоящей в основном из коллег подозреваемых, исправно приходящих на каждое заседание. В этот раз, правда, их было чрезвычайно много — не менее 25 человек.

Буквально через несколько минут у входа в здание суда можно было наблюдать интересную картину, словно снятую для фильма про «лихие 90-е»: крепко сложенные молодые люди из «группы поддержки» проходящих по «делу ОБНОН» сотрудников МВД курят, смеются и что-то громко обсуждают. Завершив «сходку» люди направились на следующий процесс — ходатайство обвинения о выборе меры пресечения Руслану Халимдарову. Следствие просило заключить Халимдарова под стражу, лишив его тем самым «свободных» праздников.

Отметим, что один раз следствие уже выступало с подобным заявлением, однако тщетно. В этот раз состав суда был другим — сменился не только сам судья, но не было и прежних следователя и прокурора, выступавших на всех предыдущих заседаниях.

Как известно, повторное задержание должно сопровождаться возникновением новых обстоятельств дела. Так, на вчерашнем заседании суда к трем эпизодам уголовного дела против Руслана Халимдарова были добавлены еще сразу десять: ч.1 и ч.3 ст. 286 УК РФ («Превышение должностных полномочий»), ч.1 ст. 294 УК РФ («Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования»), ч.1 ст. 222 УК РФ («Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств»), ч.1 и 2 УК РФ ст. 285 («Злоупотребление должностными полномочиями»), ч.1 ст. 228 УК РФ («Незаконные приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка без цели сбыта наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов в крупном размере»).

Выслушивая статьи, по которым его обвиняют, Руслан Халимдаров смотрел на следователя с неподдельным удивлением и неодобрительно покачивал головой. По версии следствия, основные преступления Халимдарова связаны с тем, что в ряде отделов полиции, в частности речь шла об ОП «Гвардейский», были обнаружены незарегистрированные наркотические средства. Также, Халимдарову вменяется несколько случаев уничтожения изъятых наркотиков с целью закрытия дел и повышения раскрываемости.

Позиция обвинения по отношению к Халимдарову прежняя:

«Он может скрыться с целью избежать наказания за совершенные преступления. Находясь на свободе, Халимдаров может продолжать заниматься преступной деятельностью, уничтожить улики и иные доказательства, может угрожать известным ему свидетелям, которые дали в отношении него изобличающие показания».

Ответная речь Халимдарова была обстоятельной и, по мнению собравшихся, более уверенной, нежели монолог следователя.

«Относительно статьи 222 и обнаруженного патрона. Все обыски, как в моем жилище, так и в личном кабинете, производились без моего участия. На личном вооружении я всегда имел ПСМ (вид пистолета — прим. автора) калибра 5.45. Никогда ПМ 9-миллиметровый не использовал, и потому не могу знать, откуда у меня в сейфе взялась пуля от него. Что касается других пунктов обвинения — все они объединены в понятие „негласные проверочные закупки“. Существует четкая система изъятия и протоколирования наркотических веществ, их хранения и уничтожения. С версией о существовании у нас с 2008 года преступной группы я не согласен, ведь ежеквартально сдавались отчеты в прокуратуру…».

Здесь Халимдарова остановил суд. Он напомнил, что в рамках процесса рассматривается не дело по существу, а избрание меры пресечения в виде заключения под стражу. Вопрос виновности не рассматривается.

На это Халимдаров ответил, что от следствия скрываться он не собирается, на все следственные мероприятия за последний месяц являлся вовремя и ничего никогда не пропускал.

«Детьми прикрываться не собираюсь, но хотелось бы отметить, что в тяжелом состоянии с онкологическим заболеванием находится мой отец. Прошу, ваша честь, оставить на свободе», — заявил Халимдаров.

Далее начались прения. Вообще, вчерашний этап судебного заседания «прения сторон» было логичнее назвать «прения суда», или попросту разбирательство между судьей и следователем. Суд явно не убедил зачитанный следователем текст, поэтому судья Муртазин искренне пытался разобраться в том, существуют ли вообще у следствия какие-либо весомые аргументы.

На конкретно сформулированные вопросы он получал ответы неуверенные, и исключительно в виде вновь зачитанных кусков текста из обвинения следствия. Следователь путался в датах, фамилиях, боялся оторвать глаза от текста, вцепившись в него как в спасательный круг. Судья, казалось, начал выходить из себя:

«За период с освобождения после первого отказа в задержании сколько прошло? Правильно, прошел месяц. Вот представьте мне за этот период определенные доказательства, что Халимдаров нарушил требования следствия, оказывал на кого-то давление, пытался уничтожить улики. Вы же пишете, что может уничтожить доказательства. Но! Он же постановлением от третьего декабря отстранен от должности, а сегодня 27-е».

Поинтересовался судья и тем, имеются ли у следствия данные, что после вынесения постановления об отказе в заключении под стражу месяц назад Руслан Халимдаров совершил какие-то новые преступления.

«Ваша честь, были выявлены новые обстоятельства», — начал было следователь.

«Я вам уже сказал, это другое! Я вам задал конкретный вопрос, отвечайте, пожалуйста, на него», — отрезал судья Муртазин.

Таких данных у следователя не оказалось. Он попытался спасти процесс и заявил, что с 24 декабря были возбуждены дела по дополнительным десяти статьям. «Исходя из тяжести преступления, следствие не исключает, что данные обстоятельства будут. Но еще есть новые обстоятельства по ст. 228. Могу даже зачитать».

Не прошло и получаса после этого диалога, как Руслан Халимдаров под громкие аплодисменты самостоятельно покинул здание суда.

Александр Левин

Фото автора