Александр Лаврентьев

Все мы живем в одной стране, все смотрят и слушают новости. Все, что происходит, естественно, коснулось и Татарстана. Но чтобы не происходило, первое полугодие было нормальное, хорошее. Динамика развития соответствовала тем планам, которые были заложены. Вторая половина года — ухудшение кредитной системы, и вопросы, связанные с отсутствием тех или иных сырьевых дел. Сегодня, в целом, экономика растет и где-то примерно 06,-1% прироста к прошлому году даёт.

Этого, конечно, недостаточно. Это не то, что задумывалось руководством республики, руководителями промышленных предприятий. Это не соответсвует тем параметрам, которые нужны для воспроизводства тех продуктов, которые мы воспроизводим.

В этом году всегда говорим — «мы — социальные партнеры». Что имеем: Один процент прироста производительности труда, 10% прироста заработной платы. Это не соответствует тому, что должно быть. У нас идет опережающий рост, а экономика не растет теми темпами, которые необходимы. Это рецессия, это стагнация, и вообще непонятно, за что мы платим. Но это долго продолжаться не может. Руководители понимают проблему и надо вроде бы решать проблему. Но мы смотрим, чтобы люди не ушли с предприятий, но такое удержание может привести не к тем последствиям. Это тревожная тенденция, у нас такого не было.

Мы все понимаем, что следующий год будет таким же сложным, как и последнее полугодие, если ещё не сложнее. Снятие санкций мы не предвидим, значит останутся вопросы кредитно-финансовой системы. В стране отсутствует та денежная масса, которая могла бы решать вопросы стимулирования и роста производства, создание новых технологий и оборудования. Люди, работающие на предприятии, не виновны в том, что не растет производительность труда. Вина в том, что-то оборудование, которое стоит на промышленных предприятиях, на 70−80% изношено. Оно не соответствует тем требованиям, которые требует экономика. В авиационной промышленности порядок вообще такой — в течение 10 лет все оборудование меняется. Тогда будет качество, будет и производительность. Мы только мечтать можем! Наша производительность труда отстает в четыре раза.

Мы своего не создаем, у нас полностью исчезла отрасль, которая создавала была средства производства. Конечно, импортозамещением мы сегодня вынуждены заниматься. Мы должны были этим раньше заниматься — и год, и два, и десять лет назад. Но мы уповали на рынок, нам сказали, что мы интегрированы в мировую экономическую систему и все, что нам надо — мы закупим при необходимости. Да, мы покупаем. Какой ценой! Вот сейчас как это будет происходить — не смогут ли купить? Не сможем. Многие вещи. Мало того, высокоточное оборудование нам и не продадут.

Мы могли сделать его сами. Но для этого нужна база — электронная, элементная, образовательная… На такого рода оборудовании стоят люди с высшим образованием, при том не каждого инженера поставишь. Надо учить, готовить совершенно другие кадры соответствующего уровня с желанием заниматься точными науками. А мы к этому и не готовы. Пытаются предприятия сами, самостоятельно, но это предприятия, а не сама система. Система должна создавать новые кадры тем вызовам, которые имеются в стране.

Россия чем отличается? Чем ей сложнее — тем вроде бы и интереснее. Я думаю, мы будем из этой ситуации выходить. По большому счету начнут думать вместе с нами, руководителями.

Вообще, в этом году бизнес начал больше и продуктивнее общаться с властью. В нашем регионе вообще никаких проблем разговаривать с президентом, с любым руководителем министерства. У нас микроклимат отношений власти и бизнеса — нет проблем. Президент всегда нацелен вместе с предприятием решать ту или иную проблему на любом уровне власти. Надо только правильно поставить вопрос.

Я думаю, в следующем году мы все равно вырастем. Прирост будет небольшой, но сегодня главное — не пойти в минус, не потерять людей. Чтобы люди не чувствовали, что они заброшены, чтобы они знали, что у них есть работа, есть куда прийти. В 90-е как было — не было работы, не было денег, но люди шли. В крови у большинства людей заниматься делом. Пока никто не думает о снижении объемов, все заточены на увеличении. Другие вопросы — что будет с сырьевой базой и финансово-кредитной системой. Впервые президент в послании упомянул, что Центробанк не только должен заниматься подавлением инфляции, но и стимулированием бизнеса. Во всем мире есть деньги для этого, но не в России — на один рубль ВВ
П приходится 50 копеек денежной массы. Если президент эту проблему обозначил, то проблема должна решаться.

Доля убыточных предприятий всегда была на уровне 20−25%. Она всегда была. Это значит что — некокурентоспособные предприятия. Их руководство не соответствует тому уровню, тем требования, которые существуют. Рыба гниет с головы.

В этом году запустили производство на ТАНЕКО, не отстает машиностроение, вертолетный завод. Темпы не останавливаются, объем прозводства в 52 млрд рублей для машиностроения — это вообще не мыслимо.

В республику приходит проекты, которые производят то, чего у нас нет. Мы смотрим — с чем приходят, какие проекты приносят, и нет таких, которые бы уже работали. Все приходят с новыми делами, с новыми идеями. У них готовые технологии, свое оборудование, у нас даже аналогов нет. Они приходят со всем новым! Мы договорились с руководством ОЭЗ «Алабуга», чтобы руководители наших крупных предприятий приезжали и смотрели. Ничего плохого в этом нет — пусть учатся. Кроме того, иностранные производства создают рабочие места, платят налоги.