Изменения в сфере банкротства, как правило, обозначают определенную перемену взгляда государства на саму суть явления и его роли как инструмента в экономике страны, тонкую корректировку парадигмы взаимоотношений власти и бизнеса, в конце концов, изменение социальной роли инструмента банкротства: превращение карающей десницы в руку помощи в ситуации финансового краха и наоборот — в зависимости от характера изменений в регулировании.

Требовать больше, требовать легче

Что же поменялось теперь в самой процедуре банкротства, прописанной в законе? Первое и весьма важное, несмотря на кажущуюся формальность подхода — сумма задолженности, дающая основание для подачи заявления о признании компании банкротом.

Теперь для банкротства организации недостаточно совокупных претензий в 100 тысяч рублей — производство по делу о несостоятельности начнется с требований в размере не менее 300 тысяч.

Казалось бы, поправка несущественная, однако, по мнению законодателей, это неизбежно приведет к сокращению количества обращений в суды. По мнению экспертов, страна готовится к очередному валу неисполнения финансовых обязательств бизнеса перед кредитными организациями, а стало быть, и к увеличению числа банкротных дел. Так что вслед за апрельским (посткрымским) и декабрьским (курсовым) всплесками банкротной активности следует ожидать высокую и длинную волну с множественными пиками в наступившем и последующем годах. Эту ситуацию и постарался упредить законодатель.

Тонкость инструмента показала себя с другого ракурса, когда мы говорим о задолженности перед кредитными организациями.

Здесь процедура упростилась и даже ускорилась: теперь банки вправе обращаться в суд с требованием о признании должника банкротом с даты возникновения у этого самого должника признаков банкротства, установленных в Федеральном законе.

Таким образом, кредитные организации составили исключение из общего правила, согласно которому кредиторы и уполномоченные органы могут обратиться в суд за признанием компании банкротом только после вступления в силу судебного акта о взыскании задолженности. А в случае решения третейского суда — после получения судебного акта на выдачу исполнительного листа на принудительное исполнение такого решения. Кстати, это также является по сути защитной мерой, предусматривающей дополнительный контроль арбитражным судом решений третейского суда, который в процедуре банкротства может по ряду причин пойти на поводу одной из заинтересованных сторон, обеспечив тем самым большинство этой стороны в реестре кредиторов.

С 1 июля текущего года процедура запуска банкротства кредитными организациями в отношении должников станет еще проще. Для обращения в суд в порядке, предусмотренном п. 2 ст.7 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», им будет достаточно за 15 дней до подачи иска опубликовать свое намерение обратиться с заявлением о признании должника банкротом путём включения его в Единый федеральный реестр сведений о фактах деятельности юридических лиц. Уведомлять в письменном виде о таком намерении всех известных кредиторов необходимость отпадет. Зато появится обязательное условие внесения данных в общедоступный ресурс, что в принципе делает рынок более прозрачным, и является по сути положительным моментом регулирования.

Одновременно с этим немного упростилась процедура взыскания долга по мировому соглашению в ходе банкротства. Кредитор теперь вправе, не расторгая мировое соглашение, обратиться в суд, рассматривавший дело о банкротстве должника, для получения исполнительного листа по взысканию оставшихся непогашенными требований. Напомним, что ранее в случае неисполнения должником мирового соглашения кредиторы должны были заново обращаться с иском в суд, проходя снова через все судебные инстанции.

Эти меры могут говорить нам об определенном протекционизме государства в отношении банковского сектора, что само по себе отвечает вызовам текущей макроэкономической реальности. Ведь не секрет, что на те же мировые соглашения с проштрафившимися заёмщиками, находящимися в процедуре банкротства, банки идут в надежде вернуть себе долг по упрощённой схеме.

Новая редакция закона в большей степени удовлетворяет интересам кредиторов, позволяя им удовлетворить свои требования в более короткие сроки.

Дружба врозь

Одно из наиболее важных, на наш взгляд, нововведений заключается в отмене существовавшего ранее порядка, согласно которому должник, подающий в суд заявление о признании себя банкротом, имел право указать кандидатуру устраивавшего его арбитражного управляющего или СРО, из состава которой тот назначался. Дословно: имел все шансы на злоупотребление ситуацией, когда он фактически сохранял полный контроль над всей процедурой банкротства, ставя «своего» управляющего во главе предприятия. Теперь степень влияния банкрота на выбор арбитражного управляющего сводится к минимуму, так как временный распорядитель собственности должника выбирается из СРО, определяемой в порядке случайного выбора на стадии опубликования уведомления о намерении обратиться в суд с заявлением о собственном банкротстве.

Однако и эта мера видится недостаточной. Ведь никто не ограничил схему, при которой так называемый «дружественный кредитор», инициируя процедуру банкротства через не менее «дружественного» управляющего, сильно смещает баланс интересов остальных конкурсных кредиторов по отношению к интересам должника и собственным интересам. На практике такие случаи встречаются довольно часто, и однозначных мер противодействия таким злоупотреблениям законодатель пока не дал.

По «старой дружбе» не получится и поуправлять имуществом предприятия в ходе процедуры банкротства, выводя его подальше от требований кредиторов.

Эту лазейку ограничит одно из самых важных изменений в новой редакции закона — установленный на законодательном уровне запрет акционерному обществу, созданному в порядке замещения активов должника, распоряжаться внесенным в его уставный капитал имуществом до момента полной реализации его акций в ходе процедуры банкротства.

Закрепление данного правила было совершенно необходимо, причем такая необходимость назрела уже давно. Дело в том, что суды чересчур формально подходили к ситуациям, когда вновь созданное общество отчуждало переданное в его адрес имущество, и отказывали в признании подобных сделок недействительными ввиду того, что права кредиторов и должника якобы никоим образом не нарушаются, а вновь образованное общество является самостоятельным и правоспособным лицом. Безусловно, данный пробел в законодательстве позволял недобросовестным лицам выводить активы должника, тем самым лишая кредиторов какой-либо надежды на удовлетворение своих требований.

Тот случай, когда прозрачное равносильно строгому

У самих арбитражных управляющих серьёзно расширились полномочия, и это в первую очередь касается доступа к информации: теперь арбитражный управляющий вправе запросить все необходимые сведения не только о самом должнике и принадлежащем ему имуществе, о лицах, входящих в состав органов управления должника и контролирующих лицах, их имуществе и имущественных правах, обязательствах должника перед контрагентами, физическими и юридическими лицами, госорганами, органами управления внебюджетными фондами РФ и местного самоуправления, но и сведения, составляющие служебную, коммерческую и банковскую тайну.

Сделки предприятия-банкрота теперь также предмет пристального внимания арбитражного управляющего.

В соответствии с новой редакцией ФЗ помимо отчёта он должен подготовить заключение о наличии или отсутствии оснований для оспаривания сделок должника. Такое оспаривание — с одной стороны право, а с другой — обязанность управляющего, ведь вступившие в силу изменения заставят его провести анализ сделок должника и представить мотивированные выводы относительно необходимости их оспаривания.

Данное изменение предположительно вызвано тем, что в настоящее время конкурсные кредиторы по большому счету лишены права на самостоятельное обращение в суд с заявлением об оспаривании сделок должника по специальным основаниям закона о банкротстве. Однако и здесь есть исключения, такие как принятие решения об оспаривании сделок большинством голосов на общем собрании кредиторов, а также право на оспаривание сделок кредиторами, сумма задолженности перед которыми в реестре требований к должнику составляет не менее 10 процентов общей кредиторской задолженности.

Максимально прозрачным предполагается сделать и процесс реализации имущества должника — за счет электронных торгов. Предприятия должников будут уходить с молотка исключительно на электронных торговых площадках, входящих в соответств
ующую СРО.

Для этого конкурсному управляющему или организатору торгов достаточно заключить договор о проведении торгов с оператором электронной площадки. Порядок проведения торгов в электронной форме, требования к операторам электронных площадок, самим площадкам, технологическим, программным, лингвистическим, правовым и организационным средствам, необходимым для проведения торгов в электронной форме по продаже имущества или предприятия должников в ходе процедур, применяемых в деле о банкротстве, утверждаются регулирующим органом, то есть СРО.

Однако здесь остаются открытыми вопросы доступности такой площадки для всех заинтересованных сторон, правил регистрации и участия в торгах. Сможет ли свободный рыночный регулятор создать понятный и прозрачный механизм торгов и не допустить к нему лиц, заинтересованных в злоупотреблениях при продаже имущества должников? Ответа на эти вопросы пока нет в виду отсутствия соответствующей практики. Сложившаяся же практика показывает, что СРО зачастую являют собой заградительный механизм, защищающий права своих участников, что определённым образом может препятствовать привлечению к ответственности недобросовестных участников рынка. С другой стороны, в случае выявленных злоупотреблений участником СРО при осуществлении механизмов процедуры банкротства, ответственность за такие действия может быть разделена между непосредственным исполнителем и СРО, участником которого он является.

Анализ всех изменений в законе о банкротстве еще предстоит сделать, некоторые подвижки будут видны на практике, как всегда, только со временем. Однако уже сейчас можно твердо заявлять, что эти изменения носят масштабный характер и имеют целью изменение направленности процедур банкротства как в сторону восстановления платежеспособности должника, так и на защиту прав добросовестных кредиторов, что являет собой положительный сигнал для экономики страны.

Отказ от ведения процедур на основании исключительно формальных критериев и противодействие злоупотреблениям в ходе этих процедур в итоге должны сделать инструмент банкротства весьма эффективным. Доработка полумер, предусмотренных законодателем, завершение работы в направлении придания этому инструменту прозрачности и контролируемости несомненно повысят не только привлекательность экономики страны в целом, но и саму выживаемость предприятий, составляющих эту экономику.

Тимур Сергеев, адвокат, управляющий партнёр КА РТ «СЕРГИС»