Павел Абрамович, в начале марта вы вернулись из деловой поездки в Бангладеш, где побывали в составе делегации Правительства РФ. Как известно, Бангладеш — одна из беднейших стран мира. Что послужило поводом для этой поездки?

— Бангладеш (кстати, страна, по численности населения сопоставимая с Россией — там 150 миллионов жителей) также известна как родина микрофинансирования. В 1976 году местный финансист по имени Моххамед Юнус предложил систему кредитования очень бедных соотечественников, альтернативную банковской, для тех заемщиков, которым раньше кредитов ни один банк не выдавал. Год назад Юнус по приглашению правительства Москвы приезжал в Россию, рассказывал о своем опыте микрокредитования, и я в числе отечественных финансистов и чиновников с ним беседовал. Нынешняя поездка — это ответный визит и уникальная возможность «вживую» убедиться в практике социального микрофинансирования.

Честно скажу — год назад, при общении с Юнусом, у меня сложилось впечатление, что бангладешская система социальных микрозаймов в России не применима. Например потому, что мы не живем (и не работаем) общинами, и круговая порука (основа обеспечения микрокредитов в Бангладеш) у нас бессмысленна. Кроме того, система Юнуса предусматривает выдачу кредитов на начало дела, а российские центры микрокредитования «start-up» не кредитуют — дают деньги только на развитие бизнеса. Однако я, побывав Бангладеше, изменил свое мнение и понял, что система микрокредитования Моххамеда Юнуса в классическом виде может быть реализована в России — в районах с депрессивной экономикой, в маленьких городках и поселениях с преимущественно сельским населением. Тем более сегодня, когда усиливающийся кризис ставит вопрос о самом существовании таких поселений.

Неужели в случае затяжного кризиса россиян ждет «сладкая» жизнь, как в Бангладеше, и этим обусловлено изучение их опыта микрокредитования?

— Скажите, вы давно ездили по России? Конечно, в целом мы вроде бы неплохо живем, однако в 100−200 км от Москвы если не Бангладеш, то нищета и разруха. Только в этой азиатской стране нищета сложилась исторически, там нет работы, а у нас население по большей части спивается. И все-таки я считаю, что в тех провинциальных населенных пунктах, где сохранились какие-то устои, общество не совсем разложилось, надо дать людям шанс.

Во время кризиса миллионы людей могут быть уволены и сокращены. Значительная часть оказавшихся за бортом будет вынуждена кормить свои семьи, занявшись микробизнесом. И система социального микрофинансирования (подчеркну — социального, а не классического) может оказаться единственным способом получения для этих людей денег на бизнес. Могу сказать, что уже достигнуты предварительные договоренности о создании центров «социального микрокредитования» с руководством мусульманских регионов РФ (Чечни, Адыгеи, Дагестана), единственной буддистской республики РФ — Калмыкии, а также с губернатором Кировской области.

Пока видимых препятствий нет, что получится на практике — посмотрим. В принципе при необходимости систему социального микрокредитования можно запустить и в Татарстане. Однако это дело сложное и хлопотное, требующее понимания и поддержки (не столько финансовой, сколько административной) со стороны местных властей. Цена ошибки очень велика.

А как насчет успехов бангладешской системы микрокредитования в борьбе с азиатской бедностью?

— Юнус говорит, что да, удалось. Он показывал деревни, людей, которые являются заемщиками уже в течение десятков лет — но мы же понимаем, что это образцово-показательные деревни. К примеру, там поголовно все неграмотные, но вам демонстрируют финансового бригадира общины — грамотную и вполне современную мусульманку. Это еще одна особенность системы микрокредитования Моххамеда Юнуса — живя в мусульманской стране, он выдает займы исключительно женщинам, считая, что они более ответственны, экономны и остро нуждаются в самореализации. Данный «женский» опыт скопировали и первые микрофинансовые организации, пришедшие в Россию, однако без особого успеха. Хотя именно женщины в нашей стране составляют костяк микропредпринимательства, причем 50\% — дамы с высшим и средним специальным образованием.

На одной из недавних интернет-конференций у представителей банков спросили: возможно ли, что в отсутствие банковского кредитования малого бизнеса эту нишу прочно займут центры микрокредитования. Банкиры дружно отрицали вероятность серьезной конкуренции со стороны фирм по микрокредитованию, а как считаете Вы?

— В принципе банкиры правы. Только следует изменить формулировку — скорее это банки не составят конкуренцию центрам микрофинансирования. По крайней мере в обозримом будущем и при отсутствии законов, специально на то направленных. Дело в том, что микрофинансирование кредитует даже не малый, а микробизнес. У нас средний заем — 40−50 тыс. рублей. Это ближе к потребительскому кредиту, но это все-таки бизнес-кредит, пусть и очень маленький. Такие мелкие кредиты банки не выдавали даже в самые «тучные» годы: хлопот много (что у крупного, что у среднего банка), а доходов мало.

Мои клиенты и клиенты банка — совершенно разные люди. Парадокс в том, что банки охотно кредитовали предпринимателей на выдачу им потребительских кредитов, но наотрез отказывались выдавать им те же суммы для развития бизнеса. Кроме того, что мои заемщики не ведут финансовую отчетность в том виде, что требуется банкам для кредитного комитета, у них отсутствует необходимое банкам качество залога (тем более в нынешних условиях ужесточения кредитных требований).

Получается, что для предпринимателя куда ни кинь — всюду клин: с одной стороны, банки выдвигают нереальные условия либо вообще не дают кредитов микро- и малому бизнесу, с другой стороны, микрокредитование — дорогое удовольствие…

— Конечно, дорогое. Экономику не обманешь: все заявления банков, что, мол, мы выдаем небольшие кредиты под небольшие ставки, — это все чушь собачья! Когда начинаешь считать все комиссии и платежи — понимаешь, что маленькие кредиты всегда дороже больших. Люди со стороны говорят: ах, какие у вас высокие проценты! Но наши заемщики не смотрят на ставки. Предприниматель рассчитывает, сможет ли он платить полторы-две тысячи в месяц или не сможет, и, соответственно, берет или не берет микрокредит.

Вы знаете, мы подходим к своим клиентам совершенно по-другому, чем банки. Нас официальные финансовые бумаги не интересуют. Нас интересует реальный бизнес предпринимателя, его, так сказать, лавка, магазинчик, мастерская. Оценка бизнеса осуществляется по реальному положению дел, а какие-либо прошлые долги коммерсанта нас мало волнуют. Если его дело позволяет ему генерировать денежные потоки, способные вернуть наш кредит, тогда мы, конечно, выдаем. Плюс — залог, которым может быть и домашнее имущество, и личный автомобиль предпринимателя. С этой точки зрения наш подход намного гибче, чем банковский. И к нам приходят за очень малыми суммами.

Сегодня чиновники перестали воевать с микробизнесом (подозреваю, что до лучших времен), а где-то даже призывают возродить уличную торговлю. Наблюдается ли у вас с начала года «антикризисный» рост микрозаймов в связи с этими послаблениями?

— С начала года ситуация вообще малопонятная. Кризис углубляется: первая банковская волна кризиса прошла в октябре-ноябре прошлого года, потом сразу началась волна остановки крупных предприятий. Мы сейчас ожидаем в конце весны — начале лета ощутимое падение качества жизни. Именно тогда люди, не только сокращенные, но и работающие, почувствуют резкое снижение уровня доходов и начнут экономить на том, к чему уже успели привыкнуть. За пирожком уже не пойдем в дорогой супермаркет, а будем печь сами, купив муку на рынке.

Это ударит по торговым сетям плюс надо сказать спасибо нашему государству — рубль, рухнувший на 50\%, аукнется населению очень сильно. Девальвацию рубля провели, вроде бы открыли дорогу отечественному производителю, а своей базы нет.

Вот хороший пример — легкая промышленность. Нам говорят — покупай отечественное! Но 90\% используемых в России тканей — импортные, нет у нас текстильных производств. Стоимость текстильной продукции вырастет минимум на 20\%, и это без учета инфляции. Но люди просто не смогут покупать подорожавшие изделия. У нас уникальная страна — везде во время кризиса идет снижение цен, у нас же цены растут. Что касается продовольственных товаров, практически вся отечественная продукция делается либо полностью из импортного сырья, либо с импортными добавками.

Как Вы оцениваете антикризисные меры государства по поддержке малого и среднего бизнеса?

— Я отношусь к той категории экспертов, которые смотрят на антикризисные меры без оптимизма. Не вижу ни одного шага, позволяющего реально поддержать малый и средний бизнес. Программы поддержки малого бизнеса есть — поддержки нет! Деньги до малого и среднего бизнеса не дошли. Они вообще не дошли до региональных банков, застряв в крупнейших федеральных банках, потом попали на валютный рынок, усугубив там ситуацию. Затем крупный бизнес, который научился работать, постоянно кредитуясь, остался без банковской подпитки, а малые и средние компании, работавшие с ним на аутсорсинге, оказались в отчаянном положении.

Крупный завод, испытывая нехватку финансов, платит, в первую очередь, таким же крупным партнерам за газ, воду и электричество, а «малыши» вроде как могут подождать. У нас есть масса абсурдных фактов. Когда «Газпром», например, заявляет малым партнерам, что он будет платить через 9 месяцев после поставки ему продукции. У «Газпрома», значит, денег нет, а у малой компании должны быть, чтобы кредитовать бедный «Газпром»!

Та же ситуация в торговых сетях. Их перестали кредитовать, а у них гигантская кредиторская задолженность, надо обслуживать многочисленные магазины плюс снижение покупательского спроса. Если раньше средние отсрочки производителям были месяц-два и производители от этого страдали, то сейчас сети говорят — ждите полгода! Вот и получается, что все хотят, чтобы их кредитовал малый бизнес.

Итог, к сожалению, будет плачевным. Часть малого бизнеса умрет, а часть уйдет в тень, на «серый» и «черный» рынок. И все, что с таким колоссальным трудом создавалось в течение последних лет, будет разрушено.

Но ведь на программы поддержки малого бизнеса Минэкономразвития только Татарстану выделяет сотни миллионов рублей…

— А вы проанализируйте, сколько у нас в республике на поддержку выделено и сколько предприниматели реально получили, например, по тем же грантам. (Программа для малого бизнеса в производстве, общим объемом финансирования в 130 млн. рублей, предполагает выдачу безвозмездных грантов по 1 млн. рублей, но не более 20\% от стоимости проекта.) Прошел первый этап программы, и в нем, насколько мне известно, из 46 заявок получили гранты всего 10 предпринимателей. Какие угодно красивые слова можно говорить, но это будут лишь слова.

Если раньше мы бились за устранение административных барьеров, уменьшение проверок (и сейчас наконец кризис «помог» этим законам материализоваться), то сейчас подрывается сама экономическая основа функционирования. Эти законы нужно было принимать давно, как бы не оказалось поздно, а то, что нужно принимать сейчас, снова не принимается.

А что в Москве говорят по поводу возможных «налоговых каникул» для малого бизнеса?

— Ничего. Не принята эта мера. Говорили много, но Минфин не поддержал. Вы задали правильный вопрос — вот он, действенный шаг, который смог бы реально поддержать малый бизнес. Даже в самые лучшие годы малый бизнес давал 1−2\% всех налоговых поступлений. И можно было с минимальными бюджетными потерями просто объявить, что предприятия, находящиеся на упрощенных режимах налогообложения, вообще в 2009—2010 годах налоги не платят, либо платят в рассрочку, либо по какой-то другой схеме. «Опора России» предлагала или часть налогов вообще отменить, или их заморозить, либо оформить их в виде беспроцентных кредитов от государства бизнесу. Тогда бы реальные деньги остались в реальной экономике. А это всего 140−160 млрд. рублей. Но решение о предоставлении «налоговых каникул» не принято!

Да, государство разрешило регионам дифференцированно снизить УСН с 15\% до 5\%. У нас в Татарстане ставку до 5\% снизили для приоритетного обрабатывающего производства и строительства, для остальных отраслей — до 10\%. Это, конечно, хорошо, но малый бизнес в производстве не занимает и 10\%, а инновации — вообще бизнес будущего, сейчас его практически нет. А есть реальный малый бизнес: 90\% — сфера услуг и торговля! И миллионы людей, работая там, кормят себя и свои семьи. Их сегодня государство не поддерживает. Но тогда не надо говорить о комплексной поддержке малого бизнеса! Это иллюзия, что торговля, услуги либо мелкое (неприоритетное) производство живут настолько хорошо, что им не надо помогать. Еще как надо, особенно — в условиях кризиса. Иначе большая часть малого бизнеса уйдет в тень. Если мы этого хотим — мы это получим.