— С 2011 года Центробанк лишился права вводить ограничения на величину ставок по вкладам. Но при этом вы хотели, чтобы такое право у регулятора было на постоянной основе. Расскажите, что помешало и надеетесь ли вернуться к этому вопросу снова.

— Принципиально пока ничего не помешало. Идет процесс подготовки законопроекта. Идет без спешки. Но ведь и пожара никакого нет. Пока у нас нет права вводить ограничения на размер ставок, для сдерживания чрезмерной активности отдельных банков на рынке депозитов используем имеющиеся возможности, то есть рекомендации по самоограничению, а в случае если это не помогает — принудительные ограничения/запреты на привлечение вкладов.

В этом смысле ограничения на величину ставок при всей их нерыночности и административности занимали промежуточное положение между рекомендациями и принудительными ограничениями объемов задолженности перед вкладчиками. То есть эта мера выступала своего рода «вторым рубежом обороны» от неоправданной агрессии на рынке вкладов. Вообще, как это ни кажется парадоксальным, эта внешне совершенно административная мера была более либеральной и по сути дела более рыночной, чем прямые количественные ограничения на объем вкладов. Так что смысл в этой мере, на мой взгляд, есть. Хотя она и не имеет судьбоносного характера с точки зрения полномочий Банка России.

— Когда руководство ЦБ встречалось в ноябре прошлого года с банкирами, вы сказали, что «основные сложности впереди». Что вы имели тогда в виду?

— Я сказал тогда, что основные трудности, то есть кризис и его наиболее тяжелые последствия, позади, но основные сложности впереди. По части сложностей речь шла о необходимости перестройки, модификации, модернизации банковского бизнеса. Для банков это сопряжено с поиском новых рыночных ниш, ареалов прибыльного бизнеса, развитием техники и совершенствованием технологий его ведения, продуктовых и сервисных линеек, комплексного обслуживания клиентов, экономии на расходах; если угодно, более глубокой «переработки сырья». Так что для банков возникли нормальные житейские сложности, сопряженные с тем, что в проекте «Стратегии развития банковского сектора до 2015 года» обозначено как переход от преимущественно экстенсивной к более интенсивной банковской деятельности.

Все эти сложности не ветром надуло. Они родились из того обстоятельства, что возможности получения прибыли у банков сейчас в целом более ограниченные, чем они были (или, во всяком случае, казались такими) до кризиса. Поэтому и появились непростые задачи определения новых стратегий и тактик коммерческого поведения в посткризисных условиях. Плюс, помимо прибыли, повышенное внимание должно уделяться индивидуальной и системной устойчивости.

Мир убедился в ущербности стратегий, ориентированных на краткосрочные результаты. Коммерческая близорукость формирует системные угрозы. Регулятивная близорукость позволяет этим угрозам реализоваться. В этом плане традиционно декларируемая задача обеспечить сбалансированный и постоянный (sustainable) экономический рост по итогам кризиса дополнена задачей ограничивать рост системных рисков, то есть сдерживать развитие агрессивной экономической среды, формирующей опасные дисбалансы, так называемые пузыри.

Для банков и для финансовой индустрии в целом это в первую очередь означает повышение качества управления рисками, а также усиление регулирования и интенсификацию надзора. Надо сказать, что все это не новость и все уважающие себя банки проводят соответствующую работу и по стратегии, и по тактике ведения бизнеса, и по системам управления рисками. Плохо, если кто-то еще не приступил к такой работе или ведет ее формально. Еще хуже, если, отчаявшись найти прибыльную нишу в нормальном бизнесе, отдельно взятый банкир собьется с пути истинного и бросится в омут оказания теневых услуг. Эти аспекты также должны быть в фокусе внимания регуляторов.

— Какой норматив банкам сложнее всего сейчас соблюдать? Как поменялась ситуация по сравнению с кризисом и стоит ли ожидать послаблений со стороны Банка России?

 — Судя по банковской отчетности, каких-то серьезных сложностей с соблюдением нормативов у банков нет. Как и во все времена, чуть-чуть сложнее с Н6 (максимальный размер риска на одного заемщика или группу связанных заемщиков. — Прим. ред.). В отличие от кризиса практически нет проблем с нормативами ликвидности и достаточности капитала. По жизни, впрочем, ситуация может несколько отличаться, особенно в части уровня концентрации кредитного риска, а в отдельных случаях также нормативов долгосрочной ликвидности и даже достаточности капитала.

Послаблений со стороны Банка России ждать не стоит. Их лимит был полностью исчерпан в ходе кризиса, который, как известно, прошел. Ожидать стоит более консервативных подходов в регулировании, отражающих уроки кризиса, как в их международной («Базель III»), так и в отечественной интерпретации. Ожидать стоит и более содержательного надзора. С формальным надзором нам удачи не видать.

— Соблюдают ли банки требования по формированию резервов при передаче проблемных кредитов в закрытые паевые инвестиционные фонды?

— Они стараются. Пока, правда, не всегда выходит. Однако, по мере того как кризис уходит в прошлое, эта проблема получает естественное разрешение. Ну и мы, конечно, помогаем, как можем, не дожидаясь милостей от банковской природы, но и не пытаясь ломать развитие ситуации через колено.

— Все-таки банки вывели за баланс проблемные активы на сумму 500 миллиардов рублей, это не маленькая сумма…

 — Банки меняли проблемные активы на другие активы — паи ПИФов, например, долги коллекторов и иное имущество подобного типа. Суть дела от этого, конечно, мало изменилась. Пока проблемные активы не превратятся в деньги, а точнее, в деньги и в убытки, они будут висеть на банках, как бы ни менялась внешняя картина происходящего. Но рано или поздно некоторые куколки превратятся-таки в бабочек…

— В прошлом году ЦБ разместил на своем официальном сайте проект документа, который обяжет банки создавать резервы по непрофильным активам. По некоторым прогнозам, это съест до 30\% совокупной прибыли кредитных организаций. Не слишком ли жесткая мера?

— Голос профессионального сообщества услышан. Параметры создания резервов по непрофильным активам по сравнению с проектом будут смягчены. Так что большой кусок прибыли съеден не будет. Хотя «откусывать» небольшими кусочками при создании резервов под непрофильные активы прибыль все-таки придется. Но это не из зависти, а так — ради справедливости, и только.

— По вашим оценкам, какая докапитализация потребуется российским банкам, чтобы соответствовать требованиям «Базеля III»?

— Новые требования к капиталу банков и его достаточности в соответствии с «Базелем III» будут вводиться постепенно в 2013—2018 годах. Поэтому сейчас рассуждать о том, какая именно докапитализация потребуется банкам для соответствия «Базелю III», на мой взгляд, несколько преждевременно. Многое будет зависеть от динамики и изменения структуры активов банков в течение нескольких лет, что, помимо прочего, дает банкам хороший шанс своевременно подготовиться к новым требованиям. В любом случае регулятивные катаклизмы в связи с введением третьего «Базеля» в моем представлении нам не грозят. Но и расслабляться не стоит.

— Банкиры как-то готовятся к новым требованиям?

— Да, сейчас 100 крупнейших по капиталу российских банков по нашей просьбе проводят оценку потребности в капитале исходя из положений «Базеля III». Посмотрим на результаты этой оценки. Ориентироваться надо на то, что в соответствии с лучшими традициями все дружно — рука об руку и нога за ногу — выйдут строго в установленные сроки на установленные рубежи. А опоздавшие сильно об этом пожалеют.

По материалам banki.ru