Кажется, он репетирует всегда. А если не репетирует, то ездит по магазинам, выбирает ткани для будущих костюмов, обсуждает макет, смотрит на мониторе в своем кабинете, как идет спектакль. Александр Славутский, художественный руководитель — директор Качаловского театра, наверное, один из последних могикан в российском театре. Парадокс, но сейчас очень трудно найти человека на должность руководителя театра. Ну не хочет никто работать главным режиссером! Ведь гораздо проще приехать «на постановку». Выпустил спектакль, получил денежки — и до свидания. Театром нельзя руководить с девяти до шести. Режиссер, как и актер, — это не профессия, это — образ жизни. У Славутского он такой, что даже отпуск мой собеседник проводит в служебном кабинете.

— Александр Яковлевич, Качаловский театр можно причислить к числу успешных российских театров. У вас аншлаги, у ваших актеров хорошие зарплаты…

— Я не сказал бы, что они хорошие. Хорошая зарплата та, которая обеспечивает прожиточный минимум, оплату коммунальных услуг, человек может достойно содержать семью. У наших актеров приличные зарплаты. Не хуже, а чуть лучше, чем у их коллег.

— Но тем не менее театр все-таки можно считать успешным — вы ездите на гастроли, у вас, повторюсь, аншлаги. Вы запускаете новые проекты. У вас есть свой зритель. В чем причина вашей успешности?

— Секрет успешности, простите за банальность, в труде. И больше ни в чем. Талант и труд — это все. Если Бог дал талант и трудолюбие, дал веру и любовь, такой человек или коллектив будут успешными. Столько лет, сколько я работаю в Казани, я до этого нигде не служил. Я работал 5−6 лет, а в Казани уже более 17 лет. Казань стала домом, и это важно. А к слагаемым успеха можно отнести и то, что правительство в Татарстане оказывает поддержку, в сравнении с другими регионами, у нас во власти более здравомыслящие люди, они понимают, что в искусство надо вкладывать деньги. Деньги правят миром всегда, но если здравый смысл не будет противостоять им, то мы можем забыть о будущем народа, потому что мы никогда народ не воспитаем, мы не двинемся вперед, никакие приказы и указы не помогут нам. Только созревший духовно народ может противостоять экстремизму, терроризму, окружающей пошлости, коррупции, всему злу, скажем так. Обезьяну можно посадить в «Бентли», но она останется обезьяной. Только образование, культура, вера должны поддерживать человека в нашем трудном мире.

— До вашего прихода в Качаловском была «рыхлая» труппа, вам удалось добиться ее четкой сбалансированности. Каким образом?

— Она сбалансирована не совсем, надо бы еще добавить несколько актеров-мужчин в возрасте 40−50 лет. Раньше все было просто: привозишь актера из другого города, даешь квартиру. Сейчас так просто не привезешь — жить негде. Главное богатство нашей труппы сегодня — это молодежь. Это случилось опять-таки благодаря поддержке нашего правительства. Мы получили грант и на этот грант смогли воспитать молодых актеров. Мы осуществили два набора на курс ГИТИСа-РАТИ. Это было очень трудно — последние четыре с половиной года каждый день приходилось находить два часа для работы со студентами. Но это было оправдано: рядом молодые люди, которое верят тебе. И это уже не дети, а коллеги, преданные и верные. Они грамотные, они профессионально воспитанные, они понимают, что такое русский психологический театр, где надо быть, а не казаться. Сейчас мы репетируем новую версию «Роковых яиц» Булгакова — это не обновление, а именно новая версия с красивым оформлением нашего главного художника Александра Патракова, будет новая аранжировка.

Мы психологически прорабатываем каждую крошечную сцену. Эта постановка в Качаловском — эксклюзивна, Владимир Дашкевич специально для нас написал музыку, мы сами сделали инсценировку. Это мюзикл нашего собственного производства. Конечно, делать такой спектакль с учениками легче. У нас две трети труппы — мои ученики. А что такое ученик? Это человек, понимающий тебя, тот, с кем ты говоришь на одном языке. Плюс к этому у нас есть отличное поколение артистов — таких, как Светлана Романова, Михаил Галицкий, Геннадий Прытков, чуть помоложе Марат Голубев и Илья Славутский, Антонина Иванова, Елена Галицкая. Ни один из них не может позволить себе пребывать на сцене, отбывать наказание. Они занимаются творчеством. Один из моих коллег-режиссеров, репетировавший спектакль в известном академическом театре, рассказал мне недавно, как у него на репетиции встал и ушел молодой артист, сказавший при этом, что он устал и больше репетировать не хочет. У нас такого быть не может! Потому что у нас в последние годы в театре — атмосфера дружбы и уважения. Понимания старшими младших и младшими старших. Иногда мои старшие младшим ученикам такую острастку дают!

Труппа Качаловского, за редким исключением, — одна семья. Заболел зуб, надо устроить ребенка в хорошую школу — бегут к Славутскому. Звонит, устраивает. Протекает крыша после неудачного ремонта — опять к Александру Яковлевичу. Снова звонит. Договаривается, решает проблему. Благодарность бывает не всегда. Да он ее и не ждет.

— Если оперировать философскими принципами, то мы помним, что в основе любого творчества по законам красоты лежит свобода, а ваши актеры свободны — это видно.

— Абсолютно свободны. Любой из них может ко мне подойти и задать любой вопрос. Недавно ко мне подходит одна ученица, девушка очень высокого роста, наклоняется надо мной. Я ее спрашиваю: «Ты что делаешь?» — «Я вас в макушку поцеловала», — отвечает. Вот такие они у меня. Они воспитаны в доброте и любви. Потому что я убежден: ложь, предательство, злоба рано или поздно отойдут на второй план и останутся любовь и доброта. То, что созидает мир.

— Вы успешный человек?

— Думаю, что да. У меня прекрасный театр, который я люблю, прекрасная труппа, ученики, моя семья — Светлана Романова и Илья Славутский, это артисты, за которых мне не стыдно. Ни за сына, ни за жену. Что еще можно желать человеку? А деньги… верно говорят, что у савана карманов нет. Туда с собой деньги не возьмешь. Конечно, есть люди, которые меряют счастье наличием денег, но это все белиберда. Это тлен. Потому что лучше, чем красота и добро, нет ничего на свете.

— У вас есть статистика, сколько спектаклей вы уже поставили в Казани?

—  Я поставил сорок спектаклей, одиннадцать — приглашенные режиссеры. Двадцать семь моих спектаклей — это русская драматургия и инсценировки русской классики. Конечно, надо бы зарубежную классику побольше ставить, там есть много вершин, которые хотелось бы взять.

— Этот год для Качаловского — юбилейный, театру исполняется 220 лет, чем этот сезон у одного из старейших театров России будет отличаться от предыдущих?

— Мы приглашены на фестиваль в Украину — едем в Черкассы, в Херсон и закончим гастроли в Киеве, на сцене Национального театра сыграем «Пиковую даму». Осенью везем «Квадратуру круга» на фестиваль «Встречи в Одессе». Понятно, почему — Катаев был одесситом. Наш спектакль видели одесские критики и пригласили приехать. «Квадратура круга» — прекрасный водевиль, он был шлягером и в Голливуде, и у Станиславского. Спектакль о том, как любовь преодолевает идеологические барьеры. Возможно, что к нам на юбилей приедут гости, мы ведем переговоры с «Балтийским домом», Некрошюсом, который может привезти своего «Гамлета». Гости сыграют свои лучшие спектакли, у нас комплексов нет, для того, чтобы выделиться, нам не надо рядом с собой видеть пустоту. В наш праздник мы хотим сделать подарок и нашим зрителям, которые нас поддерживают. Естественно, сделаем и юбилейный вечер. Это все будет осенью.

— Как вы воспринимаете сегодня российское театральное пространство?

— Сегодня на театральном пространстве какое-то выжженное поле. С одной стороны, меня раздражают люди, которые говорят, что российский театр в кризисе. С другой — в этом много правды. Потому что многие репертуарные театры живут сегодня убого. Но у нас в России ничего закрывать нельзя, потому что театр — это не пивная. Сегодня театр плохой, а завтра он может стать лучшим в городе и будет владеть умами и сердцами людей.

— В пример можно привести БДТ: когда Товстоногов брал его, это был худший театр в Ленинграде, но уже через пару сезонов стал лучшим в стране.

— Вот видите, театры закрывать нельзя!

— Как вы просчитываете коммерческий успех постановки?

— Мы берем хорошую литературную основу. Драматургия — фундамент театра. Дальше нужно адекватное решение — режиссерское и изобразительное, у меня, слава Богу, отличный художник — Александр Патраков. Таких еще поискать по стране. Он занимается всем — от плаката до сценографии. Найдите еще такой театр, где такие авторские плакаты. Еще к вопросу об успехе постановки. К нему имеет прямое отношение азарт молодых, помноженный на опыт среднего поколения.

— Вас иногда упрекают, что мало в Качаловском приглашенных режиссеров.

— Приглашенные режиссеры, конечно, нужны. Но такой режиссер должен исповедовать художественные принципы нашего театра. И должен поставить спектакль лучше, чем я. Если он делает хуже, зачем он нам нужен? Хороший приглашенный режиссер стоит огромных денег, режиссеры, с которыми мне приходится вести переговоры, называют такие суммы за постановку, что я их в глаза не видел. А я — не самый плохо оплачиваемый режиссер в России.

— Тем не менее, приглашенные режиссеры у вас появляются.

— Безусловно. Это и Анатолий Морозов, и Николай Скандаров, Игорь Войтулевич, Елена Долгина. Ставят, просто хочется, чтобы были более интересные российские режиссеры. И опять-таки к вопросу денег — режиссер, как правило, приезжает со своим художником, художник тоже будет дорого стоить. Не так, как наш, он в разы дороже.

Славутский построил свой авторский театр в Казани. Его почерк узнаваем. У него все по Станиславскому, одной из заповедей которого было: «Сегодня — Гамлет, завтра — статист. Но и в качестве статиста ты должен быть артистом». В спектаклях часто участвует вся труппа, и «звезды» не гнушаются выходить в массовке. А что гнушаться-то? В постановках проработан самый крошечный эпизод.

— Вас приглашают ставить в другие театры?

— Очень часто. Недавно приглашали в Болгарию. У театра хорошие зарубежные связи. В минувшем году мы дважды ездили в Анкару, турецкие коллеги недавно привозили нам свой спектакль, в будущем году мы приглашены на гастроли в Марсель, опять поедем в Турцию, теперь уже на фестиваль в Анталию. Все это хорошо, но вот хочется еще и театр построить.

— Малую сцену?

— Да. Жду не дождусь, когда ее сдадут строители. Я дипломный спектакль со студентами делал для малой сцены. В результате он идет на основной. К сожалению, темпы строительства таковы, что время идет, а малая сцена все еще не сдана. Когда же это случится, мы сможем закрыть основную сцену на реконструкцию и работать на малом пространстве, если помогут с финансированием. Денег на малой сцене ведь будет меньше. Сейчас сорок три процента своих доходов мы зарабатываем от продажи билетов. Мне даже Олег Табаков на подаренной фотографии написал «С уважением к сорока трем процентам». Верю, что наш театр будет достроен, потому что мы живем в толерантном регионе, и если оперный, Камаловский и Тинчуринский театры отстроены, то и русский театр будет приведен в порядок. Кстати, в Татарстане есть Общество русской культуры, которое о себе время от времени напоминает. Почему бы им ни озаботиться проблемой строительства русского театра в Татарстане? Проблемой Качаловского фестиваля? У оперного есть Шаляпинский и Нуриевский фестивали, у Камаловского — Науруз. А меня в этом вопросе пока не очень слышат. Фестивали, которые я упомянул, они хорошие, они должны быть. Но Качаловский фестиваль — это не реверанс в сторону нашего театра, а акция политическая, она принесет дивиденды, когда в Татарстане пройдет фестиваль русского театра. И на этом фестивале мы могли бы принимать театры из разных стран.

Это будет плюс для нашего региона, и наш регион это заслуживает. Я живу здесь 17 лет и ни разу не ощущал межнациональной розни. И когда меня упрекают представители Общества русской культуры, что у нас нет русских спектаклей в репертуаре, мне это странно, я уже называл вам количество постановок русской классики. Я предлагаю диалог: не надо бегать по улице Баумана и кричать, что у нас не идет классика. Приходите к нам в театр, посмотрите эту классику и давайте обсудим эти спектакли. Поговорить о спектакле всегда лучше, чем выкрикивать лозунги. Нам ставят в упрек, что у нас идет «Скрипач на крыше». Но Шалом Алейхем писал «Тевье-молочника» на русском языке! И спектакль наш о национальном достоинстве любого человека. Русские, живущие в Прибалтике, не поняли бы его?.. За «Скрипача» мы получили Государственную премию РТ. Мы сыграли уже 300 спектаклей — значит, «Скрипач» нужен публике? И каждый раз наши зрители — от ррезидента до простого работяги — утирают слезы.

— Вы все-таки воспитаны на русском психологическом театре?

— Да, но этот театр включает в себя и опыты Вахтангова, и поиски Мейерхольда, Любимова, Захарова. Психологический — не значит бесформенный. Нас упрекают, что у нас идут мюзиклы. Я бы хотел посмотреть на другие театры, где так поют и двигаются актеры, где можно поставить того же «Скрипача» или «Трехгрошовую оперу», «Роковые яйца». Мои ученики умеют, танцуя, петь. Это то, чему люди учатся годами. Профессиональные музыкальные спектакли в драматическом театре — это же огромное достижение. А у нас иные пожилые критики разводят руками и сетуют: ушла эстетика Качаловского театра. Конечно, ушла. Эстетика в театре меняется каждые пять лет.

— В России не любят успешных людей…

— Не любят. Пример тому — Никита Михалков. Я люблю этого режиссера, хотя многое из того, что он говорит, меня раздражает. Но когда говорят о его неудачах — дай Бог каждому такую «неудачу»! За пять-шесть фильмов Михалков уже вошел в историю. Но успешных в России не любят. Любят убогих. Жалеют пьяниц, воров, маргиналов. Почему? Я не понимаю. Наверное, потому, что на их фоне можно казаться успешным.

Александр Яковлевич, несомненно, успешен. Как в известной формуле — с радостью идет в театр и с легким сердцем открывает дверь своего дома. Формула банальна, но верна. На этом банальности заканчиваются. Воплощенная им в Казани схема репертуарного Театра-Дома верно рассчитана и работает. Зритель каждый вечер приходит в этот уютный дом — пусть пока до конца и не реконструированный! В Качаловском сейчас есть главное — та магия театра, тот праздник, который, увы, закончился во многих провинциальных и даже столичных труппах. В Качаловском есть вечное движение. Закончили репетировать эпизод? Еще раз, с начала!

По материалам газеты «Время и Деньги»