— Какие перемены в области сохранения культурного наследия произошли за этот год?
— Главное, что изменилось, — это видение развития города с учетом наличия в нем исторического центра. Изменилось отношение к казанской старине у тех, кто за нее в ответе и кто владеет ее, так скажем, основной частью.
— Какую основную причину перемен вы можете назвать?
— Это тот самый шаг Президента республики, когда он решил внимательно выслушать общественность. Так карта легла, что мое открытое письмо в Интернете было прочитано. Всего было 7 экскурсий с участием Президента и других высоких чиновников. Сразу началась работа. Поручения раздавались прямо во время экскурсий. Результат работы за этот год можно потрогать руками, то есть можно пройтись и посмотреть, как идет реставрация четырех музеев, на которую были выделены деньги в полном объеме личным решением Рустама Минниханова. В программу реставрации в этом году были включены: музей Боратынского, Толстого, Горького, Ленина. Сейчас мы принимаем программу «Мирас-Наследие» на 2013−2106 годы, в нее входят и казанские, и республиканские объекты.
Сейчас, когда заходишь в музей Боратынского, испытываешь давно забытое чувство радости за сохранение старого казанского деревянного дома. Это же уникальный объект 18 века в стиле ампир. Там идет кропотливая научная реставрация этого дерева, расчищаются внутренние интерьеры. Там проступил даже герб Боратынских, где собачка видна. Обнаружилась ванная комната, про которую никто не знал. Даже рабочие, которые там трудятся, прониклись историей дома и биографией Боратынского. Это очень важно, что восстановление проходит с любовью. Такого мы давно не видели.
Также в этом году Президент поручил Министерству лесного хозяйства взять под свое покровительство некоторые памятники деревянного зодчества. Сегодня можно пройти по улице Каюма Насыри и увидеть контраст, хотя готовых у них всего два объекта. Для нашей сегодняшней ситуации это все равно огромный результат. Я говорю про дом Исанбаевых на Каюма Насыри, 33. Реставрация выполнена по проекту Светланы Мамлеевой. Все объекты Минлесхоза курирует «Татинвестгражданпроект».
Дом Шигабутдина Марджани по Каюма Насыри, 10 много лет стоял с проваленной крышей и выбитыми окнами. Сегодня мы можем зайти внутрь и подняться на веранду. Пока еще там нет внутренней отделки и неизвестно, что там разместится: либо мини-гостиница, либо жилой дом. Затем мы можем доехать до улицы Нариманова и посмотреть дом Галиаскара Камала. Там наличники заменили на новые, абсолютно идентичные, но один старый наличник сохранили. Он передается в Национальный музей. Мы все старые детали собираем и передаем в нацмузей для специализированной выставки.
Возродили утраченный дом Бигаева на улице Парижской Коммуны. Укрепили фундамент, первый каменный этаж выровняли и поставили новый сруб, который должен отстояться перед началом декоративных работ. Кроме этого, Минлесхозу дали задачу по сохранению дома святого канонизированного Иосафа Удалого на Тихомирнова, 31. Этот объект в хозяйствование они не получают, как и дом Исанбаевых, это благотворительная работа.
— Защитников памятников волнует судьба деревянного дома на улице Гладилова, который уже разобрали. Поясните, пожалуйста, ситуацию.
— Есть разные способы реставрации. Авторитетный в области работы с деревянными памятниками России Борис Лурье, который ведет дом Боратынского (18 век), Троицкую церковь в Свияжске (16 век) и еще много чего, подробно объяснил, что бояться временного отсутствия дома не надо, он будет разобран, но перед этим обмерян, составные пронумерованы и отправлены в реставрационную мастерскую. Специалисты оценивают, какие элементы можно сохранить, а какие необходимо заменить.
Подобный подход является самым логичным в отношении двух деревянных памятников. Это бывший магазин Алафузова на Гладилова, 46 и дом Варвары Дружининой. Последний скоро также будут разбирать. Процедура будет полностью соответствовать проекту реставрации Бориса Лурье. Там также будет заменен фундамент, потому что его нужно будет приспосабливать под современное использование.
Год назад я о таких технологических подробностях не знала. Мне сейчас припоминают мои слова, сказанные прошлой осенью по поводу дома Алафузова, что это крепкий дом и его можно сохранить. Теперь я думаю, что многие строители тогда надо мной смеялись. Сейчас я уже знаю, что можно, а что нельзя. Скажем, дом Боратынских можно сохранить на месте, ничего не разбирая и ничего не перебирая. Там изумительно сохранился 18 век.
Вопрос о сохранении домов Алафузова и Дружининой у специалистов не стоял. Наша ошибка в том, что мы об этом широко не сообщали. В ближайшее время мы все опубликуем на сайте Минлесхоза. Инвестор дома Дружининой тоже дает информацию, чтобы все знали, что ждет этот объект. Я, в свою очередь, в своих блогах это буду отражать.
Недавно мы с ребятами из КГАСУ вернулись из Латвии, где побывали в реставрационной мастерской. Там работают с простыми гражданами, которые, например, могут снять свою дверь и принести на реставрацию, где их также обучат уходу за ней. Лурье говорит, что главное для нас — это интерес памятника, не инвестора, не реставратора и не кого-нибудь еще.
Я, надеюсь, что с восстановлением вышеупомянутых памятников все будет правильно.
— Раз уж зашла речь об инвесторах, опишите ситуацию с ними на данный момент.
— Алексей Семин — самый крупный инвестор на сегодняшний день, у него 26 объектов. Команда Семина смогла пересмотреть свои подходы к реставрации. Они тоже изначально желали сэкономить, но в тесном контакте с Минкультом, обществом охраны памятников, реставраторами и со мной, они свою позицию пересмотрели, и сегодня у них сформирована команда реставраторов и строителей, все идет по плану.
Все, кто приобрел памятники с аукциона, более или менее работают. Просто у кого-то дела быстрее идут, а кого-то — медленнее. Главное, что все казанские реставраторы оказались перегруженными проектами, чего никогда не было. Перед тысячелетием занимались немного не так. Конечно, тоже много чего было сделано, но мы прекрасно знаем, какое количество объектов культурного наследия было утрачено одновременно. Главная ошибка программы ликвидации ветхого жилья в том, что она была беспощадна сразу ко всем объектам: и к реальным трущобам, и, к сожалению, к памятникам. Сейчас мы спасаем то, что осталось. Наши реставраторы и архитекторы трудятся на совесть больше за идею, чем за деньги.
Активно проходит реставрация дома Фукса. Там отвечает за все архитектор Ирина Аксенова. Недавно была закончена работа по фасаду аптеки Бренингов, и даже восстановили часы.
— Какие утраты за этот год понесли защитники памятников?
— Лавки Сенного базара оказались не памятником. На них висела табличка, что объект является памятником архитектуры. Ее просто повесили, когда здание внесли в список, рекомендованный к сохранению, но не внесли в перечень объектов культурного наследия. Этот список изменили в 2010 году. Планомерное уничтожение шло как раз по тем спискам объектов, которые ликвидировали из перечня памятников. Министерство культуры, к сожалению, не имело юридического рычага, чтобы повлиять на ситуацию на этом объекте. Его отдали инвестору республиканскому БТИ, который сделал проект сноса с воссозданием.
Мне в устной форме обещали, что сохранят фасад, и, вдруг, обнаруживается, что нет ни фасада, ни уникальной черепицы. Конечно, это была обыкновенная керамическая черепица, но в Казани она была последняя 19 века. Она исчезла за один день в неизвестном направлении. У меня всего две руки, я не успеваю уследить за всеми объектами, и в этом плане рассчитываю на помощь неравнодушных казанцев. Иногда они очень вовремя реагируют, и мы успеваем предотвратить ошибку. В этот раз и казанцы заметили поздно.
— Какие подвижки есть в деле сноса номеров Банарцева?
— Вопрос с тремя объектами, из-за которых я стояла на площади впервые в жизни, не сдвинулся с мертвой точки. Это номера Банарцева, дом Потехина и дом Юшкова. Движения практически нет, то есть эскизные проекты приносят, но до начала работ далеко. Собственник пытается выгадать дополнительные квадратные метры, добавить этажи. Жажда наживы поражает масштабами вообще.
По Театральной, 1 вопиющий случай, когда целенаправленно объект разрушается неизвестными лицами. У нас на глазах в январе 2011 года вскрывалась крыша. Угол флигеля также был разрушен в одночасье. Все это мы фиксируем. Мы прекрасно знаем, что здание было в удовлетворительном состоянии. На объекте можно было провести капремонт. Это купеческий дом с флигелем архитектора Аникина, хозяин дома был очень крупным землевладельцем, и у дома он расположил висячие сады.
Есть люди, которые считают, что двухсотлетние камни можно отправить на свалку, а на их месте поставить высокие современные здания. Это порочная практика, и с ней следует бороться.
ATI-TIMES
Сообщить об опечатке
Текст, который будет отправлен нашим редакторам: