Отрадным является тот факт, что решением Правительства Российской Федерации были выделены дополнительные денежные средства для лечения и диагностики ВИЧ-инфекции в рамках приоритетного национального проекта «Здоровье». В рамках этого проекта в 2007 году Татарстаном было получено лекарств и диагностических препаратов на сумму более 127 млн. рублей, а за истекший период года — более 117 млн. рублей.

Известно, что лечение ВИЧ-инфекции является крайне дорогостоящим, при назначении лечения оно не может быть прервано и назначается больному пожизненно. Лечение ВИЧ-инфицированных устанавливается комиссионно в РЦПБ СПИД строго по показаниям. Кроме того, важнейшим определяющим фактором при назначении лечения является желание самого больного пройти курс лечения. Всего в 2008 году в Республике Татарстан на лечении находятся 984 ВИЧ инфицированных.

Олег Михайлович, расскажите, пожалуйста, как Вы пришли в медицину.

— Отец убедил меня в том, что профессия врача — самая лучшая профессия, достойная и гуманная. Вот по совету отца я и пришел в медицину, могу сказать, что об этом решении не жалею. В 1975 году я работал лаборантом на кафедре фармакологии, а потом в 1976 году поступил на санитарный факультет Казанского государственного медицинского института. После окончания в 1982 году по распределению попал в Зеленодольскую санитарно-эпидемиологическую станцию. В 1984 году перевелся в республиканскую санэпидемстанцию, а в 1989 году получил должность главного врача Республиканского центра по профилактике и борьбе со СПИДом. Так что по должностям «скакать» не пришлось.

Чем запомнились первые дни работы в СПИД-центре?

— Центр начинался с 3−4 сотрудников. Целый год у нас не было помещения, поэтому пришлось ютиться в здании санэпидемстанции, что на улице Б. Красной. Потом получили одну комнату в здании на Вишневского и постепенно заняли здесь всю территорию. Когда центр открылся, о ВИЧ-инфекции мы знали только по бумагам. В 1985 году появился первый ВИЧ-инфицированный в СССР. Вскоре руководство страны приняло решение о создании СПИД-центров во всех крупных городах. Тогда мы старались действовать по аналогии с эпидемиологическим надзором, потому что не знали, с чем имеем дело. Приходилось много читать, хорошо, что федеральное руководство знакомило нас с опытом зарубежных центров по борьбе со СПИДом. Но больше по наитию действовали. Хотя тогда была уверенность в завтрашнем дне, а сейчас ее нет.

С какими насущными проблемами Вам приходится сталкиваться?

— Нам не хватает помещения. Сейчас, конечно, делаем ремонт. Также не хватает 40% штатных сотрудников, но, несмотря на это, лаборатория с анализами справляется. Надеемся, что скоро заработает лабораторный корпус. Врачей бы хватало, если бы врачи-инфекционисты тоже занимались проблемой СПИДа, потому что это касается не только меня и моих сотрудников. Мы не можем всегда выезжать в районы Татарстана. Каждый врач-инфекционист на своей территории должен в лицо знать своих больных. К тому же их не так уж и много: чуть больше 10 тысяч на всю республику. Сейчас в нашем центре работает 13 врачей. Каждый день к ним обращаются от 200 до 300 человек.

На Ваш взгляд, какими качествами должен обладать врач, работающий с ВИЧ-инфицированными?

— Врач должен фанатично любить свою работу, потому что только в этом случае здесь можно работать. Профессия врача-инфекциониста сопряжена с очень большими эмоциональными всплесками, ведь все ВИЧ-инфицированные рано или поздно умирают. И большинство из них у нас умирает на дому, потому что нет специализированного стационара. Мы стараемся сопровождать больного, что называется до последнего вздоха. И здесь появляется синдром выгорания. Потому что ты каждый раз видишь, что помогаешь ВИЧ-инфицированному: тратишь на него огромные деньги, а он все равно потихонечку «уходит». Вполне возможно, что если бы был специализированный стационар, то мы могли бы оказывать более квалифицированную помощь. У нас даже нет самого элементарного прибора — прибора для искусственной вентиляции легких.

Но государство же выделяет какие-то деньги в рамках национального проекта «Здоровье»…

— В рамках нацпроекта «Здоровья» поставляются лекарства. С меня сняли большую ответственность по проведению конкурсов по лекарственным препаратам. Теперь заявку на препараты я посылаю в Москву и по ней же их получаю, а потом под свою роспись больной получает таблетки. ВИЧ-инфицированный в день принимает минимум три наименования лекарств, минимум 3−4 раза. Естественно, эти лекарства серьезно влияют на печень. Но самое страшное происходит, когда организм полностью не принимает таблетки. Тогда приходится прекращать лечение и человек «уходит».

В 2007 году на терапию одного ВИЧ-инфицированного государство тратило 66 тыс. 666 рублей. Это были препараты первой линии. Самые дешевые. Иногда на лечение уходит до 30−50 тыс. долларов. В США эта сумма равна больше 250 тыс. долларов на одного человека. К тому же, кроме препаратов для борьбы с ВИЧ больному надо принимать таблетки от сопутствующих заболеваний, грибковых, например. И тогда стоимость лечения увеличивается до астрономических размеров.

Олег Михайлович, всех ли больных ВИЧ можно заставить принимать лекарства?

— Поймите, что в основном мои пациенты это не социально-адаптированные онкологические больные. Онкологические больные бегают за врачом, потому что хотят жить. В моей же ситуации мне приходится «бегать» за пациентом с лекарством. Представьте вы доктор, а я ВИЧ-инфицированный и употребляю наркотики. Да наплевал я на ваш прием лекарств.

В то же время врач зажат с двух сторон. Ведь он взял на себя обязательство, что будет регулярно поставлять лекарство больным. Этого больного часто приходится из подворотни вытаскивать, из притонов. Наркоман с ВИЧ сегодня принимает лекарства, а завтра он укололся и ему больше ничего не надо. Когда нам ставят время приема на одного пациента 30 минут, то мне смешно, потому что этого времени недостаточно.

Впрочем, сейчас картина начала меняться. Стало больше социально-адаптированных больных, потому что «пошел» половой путь передачи инфекции. В республике на 25 ноября выявлен 10 501 случай ВИЧ-инфекции. По сравнению с другими регионами у нас ситуация неплохая. Например, в Санкт-Петербурге ВИЧ-инфицированных уже под 40 тысяч. Официальную цифру больных в Татарстане можно умножить на два или три. Больше миллиона людей мы проверяем каждый год на наличие ВИЧ. В остальных регионах тестирование не такое масштабное, поэтому можно сказать, что у нас степень достоверности выше.

Олег Михайлович, насколько сильно, на Ваш взгляд, поменялось отношение общества к ВИЧ-инфицированным?

— Дискриминация, конечно, в обществе есть, но не такая, как раньше. Общество стало терпимее относиться к ВИЧ-инфицированным. Молодежь, например, готова помогать в работе с носителями опасного вируса. Это радует. А вот старшее поколение настроено более агрессивно к больным. У него ярче выражены материнские и отцовские инстинкты. Хотелось бы как-то донести до взрослого поколения, которое сидит на кухне, что надо со своими детьми открыто говорить об этой болезни, рассказывать, как можно предохраниться от ВИЧ.

Вполне возможно, что ВИЧ-инфекция с самого начала была неправильно преподнесена. В обществе укоренилось мнение, что ВИЧ-инфицированные — это изгои, что в большинстве своем это те, кто употребляет наркотики, занимается проституцией. То есть, люди из самого низшего слоя общества. Такое отношение к ВИЧ-инфицированным вызывает еще больший всплеск ВИЧ-инфекции. Они думают: «ах, вы к нам так, тогда и мы к вам так!» Таким мыслям подвержены люди, заразившиеся случайно. Ведь половые связи есть у всех. Продолжение рода в человеке заложено Богом. И вот озлобленный ВИЧ-инфицированный человек начинает гулять направо и налево.

Как же тогда надо было преподнести болезнь обществу, чтобы не было столько негатива к больным?

— Может быть, болезнь можно было возвести в ранг грибка. 20 лет тому назад про эту напасть никто ничего не знал. Первый всплеск ВИЧ-инфекции в Татарстане был связан с наркотическим употреблением веществ внутривенно. В 1985 году на территории СССР было 10 тыс. наркоманов. И то большинство из них употребляли «насвай» на Северном Кавказе, что связано с национальными традициями. Не думаю, что если бы Советский Союз сохранился, то ВИЧ-инфекция распространилась с такой скоростью. Развал СССР стал благоприятной почвой для вируса.

Олег Михайлович, большинство ВИЧ-инфицированных — это наркоманы и проститутки. Как можно притормозить распространение вируса иммунодефицита в их среде?

— Существует мировая программа, которая называется «Снижение вреда». Программа в республике работала и финансировалась Кабинетом Министров с 2001 года. Сейчас вот уже второй год подряд у нас нет такой целевой программы. Она, конечно, еще теплится, но скоро умрет, потому что на нее нет денег. Суть программы заключалась в том, что мы обменивали грязные шприцы наркоманов на чистые. Таких обменных пунктов было 22 и два мобильных пункта. За год мы обменивали около 1 миллиона шприцов. Более 800 тысяч шприцов возвращалось. Представляете, сколько шприцов не валялось в подъездах? Никто не кололся случайно, никто не делал повторную инъекцию грязным шприцом.

Во время этой программы мы платили зарплату людям, которые сами потребляли наркотические вещества и которые знали наркоманов. Также в рамках программы мы собирали наркоманов и учили тому, как можно бороться с передозировкой. Сам «сбор» этих людей способствовал появлению коллектива, а коллектив — это уже общая цель, задачи. И одна из наших задач была отвлечь их от наркотиков или положить в больницу. А теперь из-за постепенного исчезновения программы «Снижение вреда» мы можем снова накрыться волной ВИЧ-инфицированных.

Неужели вирус человечеству не удастся побороть?

— Дело в том, что вирус ВИЧ-инфекции мутогенен, и период его репликации всего 72 часа. То есть вирус заходит в организм в одном виде, а потом какая-нибудь молекула ДНК меняется. Для того, чтобы найти лекарство от вируса надо очень много знать. Ну, а человеческий разум все-таки умнее, чем вирус, так что думаю, он будет нам подвластен.

Во время проверки инспекторами Юго-Восточного управления в Альметьевском районе было обнаружено незаконное размещение отходов на улице Р. Фахретдина. Площадь свалки составила 2,5 тыс. кв. м.

Собственнику земельного участка отправили предупреждение и претензию о возмещении ущерба на сумму более 2 млн рублей. Позже он ликвидировал свалку, но отказался выплачивать компенсацию. Экологи подали иск в Альметьевский городской суд. Иск удовлетворили в пользу минэкологии региона, и суд обязал нарушителя возместить ущерб, нанесенный окружающей среде.

Ранее TatCenter писал, что в Буинском районе РТ ликвидировали свалку площадью более 500 кв. м.