Двадцатый век, как бы ни был он жесток, оказался щедр на великих людей и ярких политических лидеров. Некоторые из них, обладая фантастическим долголетием, вошли и в новый век. Одним из таких политических гигантов несомненно является Фидель. Помните печальную притчу Маркеса о том, как приходит осень патриарха? Маразм и разложение — удел многих диктаторов, но уж кого-кого, а Кастро никак нельзя отнести ни к диктаторам, ни к сатрапам, что бы там не твердила Империя добра, под боком у которой продолжает свою борьбу Остров свободы. Кастро был и остается революционером. Революционером в высшем и лучшем смысле этого слова. Герой ли он нашего времени? Вряд ли, ведь наше время чересчур для него измельчало.

Анатолий Вассерман. Герой не только нашего времени

«На двадцать четвёртом году жизни адвокат Кастро возбудил уголовное дело против вождя очередного военного переворота. Вдобавок ФульхенсиоБелисариович Батиста-и-Сальдивар совершал второй переворот: он был фактическим главой страны с марта 1940-го, а официальным в 1940−4-м. Понятно, суд аккуратно спустил дело на тормозах. Тогда Кастро сформировал группу, готовую на силовые действия: если Батисте удались два переворота, то и другие могут попробовать. Правда, штурм казармы Монкада 1953.07.26 провалился: военных и нынешний вождь устраивал. Зато на суде Кастро произнёс пламенную речь с ключевыми словами „История меня оправдает“ и стал символом благородного дела.»

Наполеон сказал, что на штыках усидеть невозможно. История упадка французского флота доказала еще одну максиму — так же невозможно усидеть на деньгах. Алчность чересчур плохой стимул для созидания. А потому, когда армию и флот пытаются втиснуть в рамки финансовой или экономической эффективности, то независимо от чистоты или нечистоты таких помыслов, это плохо кончается и для армии, и для флота, и для самого эффективного менеджера. И, в конечном счете, для государства.

Михаил Покась. Эффективные менеджеры

«В XVII веке французский военный флот был одним из мощнейших в мире. К концу столетия французские адмиралы не просто оспаривали лидерство в мировом океане — после победы при Бичи-Хэд, когда англо-голландский флот был бит „всухую“, французы господствовали в водах Европы. Но осенью 1690 года неожиданно умер морской министр Франции — маркиз Сеньелэ, сын Кольбера. Встал вопрос о назначении нового морского министра. По заведённому во Франции обычаю, должности передавались по наследству. Однако у Сеньелэ наследников мужского пола, увы, не было. Было две дочери и долгов на 4 миллиона ливров.»

Древнегреческий философ утверждал, что война — творец всего сущего. Мыслитель той древней поры, когда интеллектуал был просто обязан участвовать в войнах, олимпиадах и политических баталиях, знал о чем говорил. Последующая история ни в чем его не опровергла. Даже пресловутая дарвиновская внутривидовая борьба и смитсонианская свободы рыночной конкуренции все те же реинкарнации этого первопринципа — войны. Меняются обертки, а суть остается прежней — неистребимое желание личности утвердиться за счет ближнего или дальнего своего.

Александр Дугин. Геополитика войны

«Что теперь? Войны кончились? Ну да… Надо совсем не знать человечество, чтобы допускать такие абсурдные гипотезы. Человечество и война — синонимы. Люди воевали и будут воевать всегда. Одни — добровольно, потому что любят это дело, другие — принудительно, т. к. ничего другого не остается. Признать это — реализм. Стараться избежать этого — глупый страх. Какая война нас ждет?»