Михаил Хазин:

— Структурные основания нынешнего мирового кризиса существенно ослабляют возможности по его компенсации. Напомню, что когда речь идет о циклическом кризисе, то основной способ борьбы с ним состоит в т. н. контрциклической денежной политике: если экономика развивается слишком быстро, с ростом инфляции, то денежную политику ужесточают: увеличивают стоимость кредита, повышают учетную ставку. Если начинается стагнация, а то и рецессия (циклический спад), то денежные власти стимулируют экономику путем смягчения денежной политики, снижая учетную ставку или нормативы для банковского резервирования.

Далее начинаются разные тонкости, связанные уже не столько с экономикой, сколько с взаимодействием экономических школ. Многие эксперты, в т. ч. практически все современные политики, под давлением монетаристски ориентированного экономического мейнстрима рассматривают нынешний кризис именно как циклический. Отличие от канона они объясняют отягощением большими долгами, которые делают политику денежного стимулирования малоэффективной, поскольку потребители не могут увеличивать спрос за счет кредитования, т. е. роста долга, а реально располагаемые доходы в условиях стагнации, естественно, не растут.

Мне же кажется, что такая позиция в корне неправильна, и вот почему. Исследование межотраслевого баланса США за 1998 год, проведенное нами в 2001 году, показало, что структура экономики этой страны является сильно неравновесной: есть отрасли, которые потребляют в рамках МОБ значительно больше ресурсов, чем они отдают обратно в экономику. Это создает и ситуацию перекоса денежных потоков: потребители, связанные с этими отраслями, получают доходы значительно большие, чем те, которые они могли бы получать в рамках равновесной или близкой к ней системе.

С точки зрения финансовых потоков (т. е. монетаристского взгляда на экономику) проблемы нет: формально деньги остаются в финансовой системе. Однако неравновесное состояние экономики, которое хорошо видно на межотраслевом балансе, требует постоянного внеэкономического источника поддержания такой ситуации, каковым до недавнего времени выступала эмиссия: вначале — кредитная, а затем и денежная. Напомним, что первая состоит в увеличении кредитного мультипликатора банковской системой, вторая — в увеличении денежной базы со стороны центрального банка.

Поясним эту ситуацию более подробно. Если у нас есть относительно равновесная экономическая система, то каждая отрасль отдает всем остальным, с которыми она связана, некоторый фиксированный объем своих ресурсов и, в свою очередь, получает от них определенный процент их ресурсов. Разумеется, по мере развития экономики эти соотношения меняются, но достаточно медленно. При этом практически невозможно, чтобы в рамках «естественного» развития экономики разница между входящими и выходящими потоками ресурсов, выраженная в денежной форме, превышала десятые доли процента от общего объема ВВП страны. Если же государство начинает искусственно перераспределять ресурсы, то ускоренный рост одних отраслей вызывает стагнацию в других, да и масштаб возможностей государства в рамках капиталистической системы, без использования эмиссии, не превышает 2−3% от общего объема экономики.

Грубо говоря, экономика переходит в неравновесное состояние в том случае, если в каких-то отраслях появляются дополнительные источники финансирования. Ну, например, некоторая отрасль обнаруживает колоссальный внешний, не связанный с регулярной экономической деятельностью источник доходов (бесплатная нефть, колоссальные запасы золота в подвалах, ограбление соседней страны и т. д.), который она начинает тратить в рамках своей нормальной деятельности. Она повышает зарплаты, начинает строить колоссальные и избыточные офисы и т. д. В результате ее работники тоже начинают предъявлять избыточный (по сравнению, еще раз напоминаю, с «естественным» развитием событий) спрос, что еще сильнее «перекашивает» структуру экономики.

При этом производители товаров и услуг, которые покупаются такой отраслью или ее сотрудниками, уже рассматривают такой спрос как естественный; им и в голову не приходит, что он может неожиданно исчезнуть. При этом они, конечно, перераспределяют этот спрос далее по всей остальной экономике, однако структура его окончательного распределения по отраслям существенно отличается от изначальн
ой структуры экономики. В результате, в том случае, если исходный «дополнительный» доход был достаточно велик, общая, окончательная структура экономики существенно меняется.

Напомним, что таким дополнительным доходом для ряда отраслей стал спрос, предъявляемый государством и домохозяйствами (т. е. всеми субъектами экономики, обеспечивающими конечный спрос), который возникал за счет постоянного роста их долга. Если бы эти долги возвращались, то особой проблемы бы не было: было бы просто перераспределение спроса во времени. Это, конечно, несколько искажало бы структуру экономики, но совершенно некритично, особенно если учесть, что одни домохозяйства брали бы кредиты, а другие — их выплачивали. Беда состоит в том, что доля долга домохозяйств по отношению к их доходам за 25 лет, с начала 1980-х гг. до 2008 года, выросла более чем в два раза — с 60−65% от годового дохода до более чем 130%. С учетом роста номинального дохода это означает рост общей долговой нагрузки почти в три раза. А если еще учесть долги государства …

Казалось бы, не так уж это и много — порядка 10 трлн. за четверть века. Но на самом деле на эти долги, с учетом объема кредитного мультипликатора, выросли финансовые активы как минимум до 50 трлн., а как их возвращать на фоне падающего спроса, не очень понятно.

Все эти рассуждения я повторяю по одной-единственной причине: необходимо объяснить, что сегодня просто «затягивать пояса» достаточно бессмысленно, т. к. уменьшение бюджетных социальных расходов или зарплат просто приведет к резкому сокращению спроса и ухудшению состояния финансового сектора и, тем более, реального, который свои долги в принципе отдать не может. Спрос нельзя так просто сокращать (это вызовет коллапс экономики), но и стимулировать его тоже не очень понятно как: и ресурсов больше нет, и точного «естественного» его состояния мы не ведаем, а без этого получается стимулирование и избыточного спроса, что в условиях кризиса дело неправильное.

Таким образом, для того, чтобы более или менее серьезно оттянуть кризис или сделать его максимально плавным, необходимо решить две частично противоречивые задачи: во-первых, найти ресурс для стимулирования совокупного конечного спроса, во-вторых, найти возможность сделать этот спрос более адекватным будущему «равновесному» состоянию экономики. В противном случае стимулирование спроса будет только усиливать структурные диспропорции, т. е. углублять «дно» кризиса.

Понимание вышеописанных структурных проблем кризиса дает нам некоторый вариант выхода из положения. Действительно, зачем народу нужно «затягивать пояса»? Чтобы вернуть ранее взятые кредиты. А если их не возвращать? Тогда появится дополнительный резерв для спроса, причем этот резерв будет меньше, чем раньше, так что неадекватный спрос все равно будет под контролем. Да, появится возможность брать новые кредиты, но ее тоже можно ограничить.

И возникает следующая антикризисная схема, состоящая из двух элементов. Во-первых, списываются все частные долги. Вообще все. Да, при этом те, кто их набрал больше, больше и выигрывают, однако абсолютно справедливого решения, скорее всего, найти вообще невозможно. Долги государств при этом не трогаются, поскольку их расходы носят намного более сложный характер, чем домохозяйств (за одним исключением, о котором я скажу чуть позже).

Во-вторых, запретить все потребительские кредиты. Абсолютно. Разрешить только рассрочку, причем под нулевой процент и по решению фирмы-производителя (не посредника!). Кроме того, разрешить ипотечные кредиты, но с двумя ограничениями: только как единственный дом для домохозяйства (если речь идет об улучшении жилищных условий, то при взятии ипотеки на новый дом старый должен продаваться) и без права банка выпускать под ипотечные активы вторичные ценные бумаги. Возможно только рефинансирование через бюджетные программы.

Реализация такой программы сразу и резко увеличит частный спрос, однако сделает его куда более разумным, поскольку он будет привязан к реально располагаемым доходам. Крупные покупки, конечно, будут производиться в рассрочку, однако с учетом того, что возвращать новые долги придется строго, тут тоже будут ограничения. Продажи, например, машин сократятся существенно, однако оздоровление структуры спроса даст серьезный импульс нормальному развитию.

Сильнее всех пострадает финансовый сектор, и вот тут будет самый главный фокус: если какой-то финансовый институт будет банкротиться, то нужно списывать и его активы, и его пассивы. Пр и этом, конечно, может начаться череда массовых банкротств финансовых институтов, но будет сокращаться и государственный долг. Обязательному возврату подлежат только частные депозиты; если средств на это нет, то здесь можно разрешить денежную эмиссию в пользу корпорации по страхованию депозитов. Кроме того, нужно стимулировать процесс создания новых банков, с «чистыми» балансами, причем установить для них высокие нормативы по достаточности капитала.

Отдельно нужно разработать программу по работе с пенсионными и страховыми активами. Понятно, что система страхования финансовых рисков уже умерла; что касается обычного страхования, в т. ч. страхования жизни, то тут нужно разбираться. В любом случае, схема, которую я описал, является именно что схемой. Для того, чтобы сделать из нее практический план, с ней нужно еще работать и работать, но именно она позволяет решить два главных вопроса, описанные выше. Все остальные механизмы неизбежно стимулируют не только нормальный, но и структурно искаженный спрос, т. е. на самом деле усугубляют структурный кризис, что представители «мейнстримовской» экономической школы просто не замечают.

Еще раз повторю: настоящий текст не является описанием решения проблемы, тем более что возвращение экономики в равновесное состояние с соответствующим падением совокупного спроса все равно неизбежно. Его нужно рассматривать скорее как идею того, как можно сильно растянуть падение в пропасть, одновременно уменьшив ее масштаб и, главное, минимизировав потери для наименее готовых к ним людей. Впрочем, я понимаю, что поскольку эта идея очень сильно бьет по финансовому сектору, то разрабатываться всерьез она не будет. Что, разумеется, в конечном итоге этому самому сектору не поможет.

km.ru