— Гузель, Вы из Казани?

— Да, я из Казани, родилась там и выросла. Это мой любимый город, и я часто приезжаю туда. В 99-м году я уехала в Москву и начала здесь работать.

— Как Вы пришли к писательству?

— Я достаточно много писала в детстве, мечтала стать писателем и сценаристом. Получилось так, что я работала в другой сфере, а вот два года назад вернулась на эту стезю. Сначала написала пару рассказов, а потом уже — то, что давно хотелось и долго зрело во мне — книгу про Зулейху.

— История главной героини, раскулаченной татарской крестьянки, — откуда она? Она реальна?

— Для меня эта тема очень близкая, потому что мою бабушку раскулачили. Правда, это совсем другая история. Бабушке Раисе было семь лет, ее родителей обвинили во вредительстве и выслали в вагонах-теплушках в Сибирь, на Ангару. Там ссыльные сначала выкопали себе землянки, затем построили бараки. В таежном поселке бабушка прожила 17 лет. Для нее этот сибирский период был определяющим в жизни, он сформировал ее. Так получилось, что я не очень много расспрашивала бабушку об этом. Когда она умерла, я поняла, что мало знаю о том, как и что было на самом деле. Я начала читать и поняла, что тема эта неисчерпаемая, очень глубокая, животрепещущая; захотелось переработать ее во что-то. И вот — получился роман.

— Как писалась книга? Как шел процесс?

— Два года я думала, готовилась. Было много вариантов построения и развития сюжета. Сначала это все виделось как детективная история: молодая француженка с татарскими корнями приезжает из Парижа в Россию и по архивным документам начинает расследовать жизнь собственной бабушки, семьдесят лет назад раскулаченной в Сибирь. А потом я поняла, что сегодняшний день очень плохо монтируется с историей тридцатых годов прошлого века: слишком сильный контраст, слишком разный уровень проблем. Поэтому я оставила в романе только историческую часть — собственно историю Зулейхи. Сначала я написала историю как сценарий полного метра, на три часа длиной; после — развернула в роман.

— В книге очень теплое ощущение деревни, животных. Вы жили там? Откуда это глубокое знание колорита?

— В детстве я очень много времени провела у бабушки с дедушкой, которые жили на одной из Ноксинских улиц, недалеко от Дербышек. Там стоят частные — считай, деревенские — дома, в которых и в середине 80-х годов прошлого века люди жили практически так же, как в татарской деревне сто лет назад. Да, там имелся телевизор в доме и висела радиоточка, но не более — все остальное было совершенно крестьянским. Вот в одном таком доме я и жила. У нас в доме никогда не наступали на порог, за столом всегда ждали главу семьи — дедушку — чтобы начать есть, он сам резал и раздавал хлеб, и нужно было брать свой кусок хлеба только правой рукой… На дворе была середина восьмидесятых годов, вовсю шла перестройка — а у дедушки над колодцем висели черепа домашних животных — козы, барана, лошади. И это никого не удивляло, это было обычным делом. Эти традиции впитаны с детства — в книге я просто описала то, что помнила о жизни в доме бабушки и дедушки.

В романе татарский национальный колорит сначала заявлен очень ярко, но постепенно он исчезает. Это осознанный прием. История Зулейхи начинается в глухой татарской деревне — как чисто национальная; постепенно она разворачивается и превращается в интернациональную. Появляются другие герои — русские, немец, полячка, чуваши, марийцы… И национальное уходит, уступает место общечеловеческим темам.

— Нужен ли книге перевод на татарский язык?

— Я много думала об этом. Главный вопрос: будет ли читатель у этого перевода? Хочется надеяться, что да. Я была бы рада, если бы роман перевели на татарский.

— Какими источниками Вы пользовались в работе?

— Научными статьями и диссертациями, мемуарами раскулаченных и переселенных. Все, что могла найти по этой теме — прочитала.

— АСТ — это первое издательство, в которое вы обратились?

— (смеется) Нет, далеко не первое. Я обращалась в многие издательства, получила несколько отказов.

— Главное место событий — рабочий поселок, назван почти мифическим именем, Семруг. В то же время, в тюркском фольклоре есть мифическая п тица Симург. Это неслучайно, не совпадение?

— Да, этот смысл заложен. Название поселка отсылает нас к легенде Алишера Навои «Тридцать птиц». Как тридцать путешествующих птиц из легенды, мои герои в таежном поселке на Ангаре изменяются, перерождаются, по-новому осознают себя.

— Меня как читателя очень тронул эпизод с тонущей баржей, сразу напомнив трагедию затонувшей «Булгарии». Это исторический факт?

— Да, в романе есть два эпизода, которые я взяла в неизмененном виде из жизни своей бабушки. И один из них — эпизод с затонувшей баржей. Это было на самом деле: весной 1930 года, когда раскулаченных из Татарии сплавляли вниз по Ангаре, одна «партия» ссыльных пошла ко дну вместе со старой баржей. Бабушка часто рассказывала об этом.

— А Вы бывали на месте поселка, где происходят события?

— Конечно, я хотела съездить в поселок Пит-Городок на Ангаре, где прошла молодость моей бабушки. Но это очень далеко — не только от Москвы, но и от всех существующих населенных пунктов, около трехсот километров по реке до современного Лесосибирска.

К тому же, в 1994 году поселок прекратил свое существование. И последние фотографии Пит-Городка датированы 2005 годом — туристы, которые проплывали мимо на байдарках, сфотографировали развалины, поросшие деревьями. Это было десять лет назад, сейчас, я боюсь, тайга все уже съела. Так что ехать, по большому счету, было некуда.

— Вы сейчас номинированы на «Большую книгу». Что изменилось в мироощущении?

— Еще острее стало понимание, что нужно работать — работать больше.

— Вы сейчас над чем-то работаете?

— Я сейчас работаю над сценарием для телевизионного канала. Есть задумка новой книги, но пока только на уровне истории, об этом еще рано говорить.

— Как Вы пишете? Как устроен рабочий процесс?

— Каждое утро в девять часов я сажусь за стол и начинаю писать. Иногда пишу по четыре-пять часов, в самые напряженные периоды могу писать и по семь часов в день.

— Не было предложений о съемках по роману?

— Нет, но я буду счастлива, если они будут. Увидеть «Зулейху» на экране — моя сокровенная мечта. Может получиться или трехчасовой полный метр, или хороший исторический сериал.

Беседовал Руслан Серазетдинов