— Михаил, здравствуйте. Рад снова вас видеть.

— Спасибо, я тоже рад видеть вас, господин президент.

— Не за что. Очень приятно.

— Нам тоже чрезвычайно приятно. При вашей-то нынешней занятости…

— Да уж, работы хватает. Но вы тоже потратили время, чтобы это организовать, так что отменять не хотелось. Надеюсь, у вас дела идут хорошо?

— Ну, мы тут в России гадаем, приедете ли Вы к нам в нынешнем году. Но я об этом Вас еще спрошу.

— Единственное, сразу хочу предупредить, что больше десяти минут у меня сейчас не будет…

— Конечно, мы помним…

— Меня четверо глав государств дожидаются… (У Барака Обамы в этот день состоялась встреча с президентами четырех стран Африки — прим. авт.).

— Достойнейшие люди. Господин президент, огромное спасибо, что нашли для нас время в своем напряженном графике. Мы с вами встречались ровно два года назад. Тогда вы здесь, в Белом доме, только обживались. А как теперь? Скажите по совести: легче или тяжелее для вас бремя президентства?

— Как видите, седины у меня стало куда больше с тех пор, как я впервые здесь появился. Но ведь мы, вне всякого сомнения, переживаем экстраординарный период в мировой истории. У нас здесь в США произошел самый тяжелый экономический спад с 1930-х. Естественно, мое внимание сосредоточено на том, как вернуть людям работу, стабилизировать финансовую систему совместно с «восьмеркой» и «двадцаткой».

Россия — хороший партнер в этом процессе, и мы успешно ведем стабилизацию, но в мировых масштабах экономика все еще слаба. Это делает бремя моей работы более тяжким. К тому же на международной арене мы наблюдаем колоссальные перемены. Мы по-прежнему ведем дело к прекращению войны в Ираке, к концу года должны вывести (оттуда) все свои войска. В Афганистане начали переход к ответственности самих афганцев (за обеспечение безопасности в стране — прим. авт.). Арабская весна — это колоссальная благоприятная возможность, но одновременно и вызов, поскольку ситуация там текучая.

Так что в мире одновременно многое меняется. И это утяжеляет бремя президентства. Но это же и экстраординарная возможность для того, чтобы добиваться (желательных) перемен.

— Другая ветвь власти в США — конгресс. Обращаясь, месяц назад за этим интервью, я не мог себе даже представить, что придется задавать подобный вопрос. Но, честно говоря, ваш нынешний спор с конгрессом шокировал мир. Как подобное могло произойти, почему?

— Ну, произошло-то, собственно, то, что у нас сейчас государственное управление разделено (между ведущими партиями — прим. авт.). Когда меня избрали в 2008 году, конгресс был под контролем демократов. Там были свои заботы, но, естественно, все мы двигались в одинаковом направлении. В 2010 году республиканцы установили контроль над палатой представителей. А в нашей системе управления конгресс — ветвь власти, равновеликая президентской. И когда палату представителей контролирует партия, придерживающаяся иных взглядов (нежели Белый дом — прим. авт.), это влечет за собой конфликты, споры и разногласия.

Но, честно говоря, я считаю, что мы уладим эти споры и теперь, как всегда бывало в прошлом. Это составная часть демократии. В ней не всегда все гладко. Бывают и шероховатости. Но, с другой стороны, мы по-прежнему убеждены, что это лучшая из всех имеющихся систем управления. Даже если порой и неудобства возникают.

— Российско-американские отношения. Вы с президентом Медведевым проложили курс «перезагрузки». Кнопка «перезагрузки» уже сработала. А что дальше? Какую надпись вы бы хотели видеть на новой «кнопке»?

— Прежде всего, мне кажется, нам важно оглянуться на прошедшие два года и отдать должное тому огромному прогрессу, которого мы достигли. Я ведь начал говорить о «перезагрузке», еще когда был кандидатом в президенты. Сразу после избрания, я обратился к президенту Медведеву и, на мой взгляд, мы с ним установили чрезвычайно успешное партнерство в плане «перезагрузки».

Например, договор по СНВ. Его бы не было, если бы между нами не сложились хорошие взаимоотношения. У нас теперь есть двусторонняя Президентская комиссия, которая занимается широким кругом вопросов. Мы идем по графику к тому, чтобы спустя 18 лет, наконец, завершить процесс по ВТО. Есть «соглашение 123», делающее возможным сотрудничество в ядерной сфере. У нас на самом деле идет важный диалог по вопросам противоракетной обороны.

Так что если взглянуть на весь достигнутый прогресс… Думаю, президент Медведев — убежденный патриот. Он яростно отстаивает российские интересы. Но он также признает, что путь к процветанию для России идет через сотрудничество с внешним миром на двусторонней и многосторонней основе. Как следствие, он пользуется широким уважением.

И премьер-министр Путин полностью поддерживает процесс «перезагрузки». Вследствие всего этого наши отношения, на мой взгляд, за последние два года сильно улучшились. Что касается дальнейшего продвижения вперед, я считаю, что ключ — в экономике. Президент Медведев ведет речь о модернизации в России. У России колоссальный потенциал — и не только из-за ее природных ресурсов и добывающих отраслей типа нефтяной. Есть ведь и невероятно талантливые ученые, математики, инженеры.

Думаю, президент Медведев совершенно прав в том, что если мы будем работать совместно, как партнеры, то сможем расширить торговлю, у вас может появиться российский аналог «Кремниевой долины», где будет создаваться добавленная стоимость в новых отраслях, новых технологиях. Мы (изначально) хотели сотрудничать в этой сфере.

В этом же ряду, на мой взгляд, — и отношения между людьми. Мы, например, упорно работали над пересмотром наших правил по усыновлению детей, по визам. Работали успешно, чтобы можно было развивать контакты между людьми. По-моему, все это в ближайшие годы будет способствовать дальнейшему совершенствованию процесса «перезагрузки».

— Наверное, в свете всего сказанного Вам будет легче ответить на мой следующий вопрос. Все мои коллеги интересуются, да и вообще много слухов ходит о том, приедете ли вы в Москву. Вот я и спрашиваю прямо у вас: увидим ли мы вас в этом году в России?

— Знаете, должен сказать, что у нас сейчас в США, конечно, забот полон рот. Я на самом деле приостановил все зарубежные поездки, кроме тех, где мое участие обязательно, — на саммит «двадцатки» и в ноябре на саммит АТЭС. С другой стороны, у меня сохранились чудесные воспоминания о поездке с семьей в Россию пару лет назад. Я бы с большим удовольствием съездил туда еще, так что можете быть уверены, что…

— И дочери, должно быть, уговаривают поехать поскорее…

— Да, им хотелось бы, чтобы такой мой визит состоялся. Надо надеяться, мое расписание позволит что-то придумать. Не знаю, в нынешнем ли году, но будем продолжать искать варианты.

— Перед уходом хотелось бы вручить вам небольшие подарки. Вот набор сувенирных марок, подготовленный Почтой России в честь Вашего юбилея…

— Надо же! Здорово! Прекрасно! Спасибо большое!

— Есть и специальный штамп для гашения…

— Гляди-ка! Мне нравится!

— Только надо, чтобы вы сами погасили…

— Ну, конечно… Вот, любуйтесь. Но мне ведь не все их гасить? (общий смех — прим. авт.)

— Конечно, не все. Но, если можно, распишитесь. Это для музея Почты России… А вот еще портрет.

— Ах, еще и картина? Сами рисовали?

— Нет. Один популярный в России художник…

— Ну, спасибо. Семье понравится. Спасибо (произнесено по-русски — прим.авт.).

О чем не написала «Правда» 4 августа 1961 года

— Господин президент, вот здесь у меня номер старой газеты — это «Правда», самая известная в ту пору советская газета, — за 4 августа 1961 года.

— А, так это мой день рождения…

— Вот именно. Правда, к сожалению, я тут не нашел…

— И что же, у них не было объявления о новорожденном? (Произнесено с улыбкой — прим. авт.).

— С Гавайев здесь (в газете) ничего не было. (Обама смеется — прим. авт.). Но вот 4 августа 2011 года в газетах по всему миру будет звучать ваше имя. Скажите, пожалуйста: вот за эти 50 лет, какие события, какие даты — в мире, в США, в вашей личной жизни — были наиболее значимыми лично для Вас?

— Ну, думаю, самые значимые — это день нашей свадьбы с женой и дни рождения наших дочерей. Для меня эти даты всегда будут оставаться самыми важными. Но вместе с тем, если задуматься о тех поразительных переменах, которые произошли при моей жизни… Тут все — и перемены в движении за гражданские права, что, в конечном счете, позволило мне стать президентом Соединенных Штатов. И растущее равенство, расовое равенство у нас в США. И конец «холодной войны»: когда я родился, никто, конечно, и представить себе не мог, что мы — Россия и Соединенные Штаты — станем партнерами на международной арене. И освобождение Нельсона Манделы, которое, на мой взгляд, ознаменовало собой жажду свободы по всему миру. И то, что происходит теперь на Ближнем Востоке.

Думаю, наиболее глубокие перемены лежат в сфере человеческого духа, стремления людей иметь благоприятные возможности. Это делает наш мир лучше. А в экономике Интернет преобразил мир так, как мы прежде и представить себе не могли. Коммуникации «ужали» наш мир, сделали нас всех взаимосвязанными. И тем важнее способствовать развитию взаимопонимания и контактов между народами наших двух стран — одних из самых могущественных стран на планете.

— Что ж, господин президент, Вы на пороге «полтинника». Тут уж ничего не поделаешь. И 4 августа на вас будут отовсюду сыпаться наилучшие пожелания. От родных — от дочерей, от Мишель. От друзей по всему миру, включая Россию. А чего вы сами себе желаете — на вторую половину жизни и на второй президентский срок?

— Больше всего я надеюсь, что мы сумеем продвинуться к более мирному миру. Как президент, я несу большую ответственность за то, чтобы пытаться содействовать урегулированию конфликтов по всему миру. Пытаться отвечать на террористическую угрозу таким образом, чтобы все страны и народы могли жить в мире.

Кроме того, я желаю мировой экономике укрепиться. Потому что когда растет мировая экономика, миллионы людей избавляются от нищеты. Перед ними открываются благоприятные возможности, они дают образование и необходимые навыки своим детям и внукам. Думаю, чем зажиточнее люди, тем меньше вероятность войн и конфликтов. Это большие желания. Наверное, они не могут быть полностью реализованы при моей жизни, да и вообще при жизни одного человека. Но всегда можно стремиться двигаться в этом направлении.

«Российская газета»