Петербург — Тюмень — Казань — Ростов-на-Дону — Москва

Мировой кризис ликвидности привел к тому, что западные источники фондирования существенно обмелели. Это автоматически толкает банки, ищущие новые источники, в объятия государства, изрядно набравшего вес на нефти. Однако всплеск инфляции ограничивает ширину казенного кармана. По сути, на повестке дня кардинальное изменение государственной политики в финансовой сфере. Вопрос лишь, в какую сторону.

«А в попугаях я длиннее!»

На состоявшейся недавно традиционной Северо-Западной банковской конференции в Санкт-Петербурге банкиры вкупе с усаженными в президиум финансовыми чиновниками традиционно подводили итоги минувшего делового сезона и выстраивали контуры отношений на будущее. Начали, как водится на мероприятиях такого ранга, за здравие.

Собравшихся приветствовали председатель комитета Совета Федерации по финансовым рынкам и денежному обращению Дмитрий Ананьев, заместитель полпреда президента в СЗФО Евгений Лукьянов, члены совета директоров Центробанка России Алексей Симановский и Михаил Сухов, президент Промсвязьбанка (главного устроителя форума) Александр Левковский. Констатировали бурный рост и большие перспективы российской банковской системы — самой быстрорастущей банковской системы в мире. Как заявил в своем выступлении Ананьев, «банковские капиталы выросли на 60\%, этим цифрам могут позавидовать большинство развитых стран».

Впрочем, как было отмечено чуть позже, позавидовать можно только процентам, а не реальным цифрам. Просто в процентах нам считать выгоднее. Однако не все же следовать за удавом из известного мультфильма, которому нравилось измерять себя в попугаях. Президент Ассоциации российских банков (АРБ) Гарегин Тосунян напомнил о фактическом положении дел.

По его словам, «не стоит поддаваться магии цифр». Во-первых, основные показатели банковской системы — размеры активов и капиталов — в России по-прежнему крайне низки в сравнении с большинством развитых стран или тем же Китаем. Во-вторых, как следствие, весь российский кредитный бум практически выстроен на заемных средствах. Рост выданных российскому населению и бизнесу кредитов прямо пропорционален росту внешнего корпоративного долга России, который ныне составляет более $ 400 млрд.

В-третьих, объем ипотечного кредитования в России по-прежнему остается на одном из наиболее низких уровней в мире: в пересчете на душу населения россиянам выдано по 116 евро ипотечных ссуд (в 200−500 раз меньше, чем в Германии, Франции, Швейцарии, и в 2 тыс. раз меньше, чем в США). При этом агрессивная кредитная политика в этом сегменте осталась в прошлом: вследствие кризиса ликвидности на нее попросту не хватает денег.

От кризиса до кризиса

Тема новых источников денег для ипотеки сегодня вызывает много вопросов, особенно в российской провинции. На проведенных по инициативе «Профиля» и компании «Кредитмарт» круглых столах в Санкт-Петербурге, Тюмени, Казани и Ростове-на-Дону многочисленные банкиры, риэлтеры и кредитные брокеры говорили об ипотеке довольно сдержанно. Основные проблемные пункты: откуда взять длинные деньги, будет ли продолжаться рост ставки рефинансирования, чего ждать от государства в свете борьбы с новым витком инфляции.

Так что юбилей российской ипотеки (16 июля исполнилось 10 лет с момента подписания федерального закона № 102-ФЗ «Об ипотеке») отмечен не только в триумфальных тонах. По иронии судьбы это десятилетие стало дорогой от кризиса до кризиса. Едва родившись, российская ипотека пала жертвой дефолта 1998 года и всерьез начала поднимать голову лишь пять-шесть лет спустя. И вот теперь перед ней маячит угроза новых рисков.

Хотя, конечно, на этот раз стоит вопрос не о жизни и смерти самой ипотеки, а лишь о масштабах ее дальнейшего развития. Само существование этого вида кредитования под сомнение никто не ставит. И причина лежит не в сфере цифр и аналитических данных, а в неутоленных жилищных потребностях испорченных квартирным вопросом россиян.

«Спрос на ипотеку по-прежнему превышает предложение; наши люди в массе своей действуют по принципу „нам не страшен серый волк“ и готовы брать, что дают, — говорит Диана Маштакеева, президент Российской ассоциации кредитных брокеров. — Другое дело, что кризисные проблемы могут привести к еще более существенному сжатию предлагаемых банками ипотечных программ и ужесточению требований к заемщику. Это минимальные из возможных для российской ипотеки рисков».

Что касается максимальных, то они связаны с инфляционными ожиданиями. «В западных странах ставка по ипотечным кредитам тесным образом связана с уровнем инфляции», — отмечает Николай Корчагин, генеральный директор «Кредитмарта». По его словам, если небольшие повышения ставок рефинансирования на ипотечном кредитовании принципиально не скажутся, то инфляционный всплеск может ударить по ипотеке весьма ощутимо.

Как будем предохраняться?

Вопрос о том, как предохраниться от этого самого всплеска, с минувшей весны стал едва ли не главным на финансовом поприще страны. Прогнозы и надежды удержать годовую инфляцию в рамках 7−8\% не оправдались. Теперь называют более высокий порог: оптимисты — 11−12\%, пессимисты — 15\% и даже более.

Центробанк заявил, что именно борьба с инфляцией становится отныне его главной стратегической задачей. Минфин, судя по последним заявлениям чиновников, тоже оторвался от пересчитывания многочисленных денежных и золотых резервов, находящихся в «закромах Родины», и заметил то же, что и бабушки в магазинах: цены-то растут, да еще и с ускорением.

Отсюда два традиционных российских вопроса. Первый: что делать? Второй: кто виноват? На первый у государственных мужей есть излюбленный «монетаристский» ответ, практически совпадающий с советом Жванецкого из известной юморески: «Сократим аппарат, удлиним змеевик». Иными словами, предлагается сжать денежную массу и ограничить выброс денег на рынок. В этом ключе и действует ЦБ, повышая ставку рефинансирования.

А вот на второй вопрос есть как минимум два варианта ответа. Вариант, милый сердцу многих чиновников: виноваты банки, которые наперегонки устроили кредитный бум. И, естественно, население, которое набрало этих самых кредитов и бросилось скупать все и вся, вызывая всплеск цен на товары и услуги. Так что выход тут один: банкам казенных денег не давать, население «обесточить», а дальше — само рассосется.

Есть и другой вариант ответа. На той же Северо-Западной банковской конференции его озвучил Гарегин Тосунян. «С инфляцией нельзя бороться сокращением объемов кредитования экономики и населения», — считает шеф АРБ. Тем паче, что отнюдь не кредиты стали основным каналом выброса денег на потребительский рынок. В качестве доказательства он привел впечатляющую цифирь: если за последние шесть лет объемы кредитования российских компаний и населения увеличились в 9 раз, то бюджетные расходы выросли в 44 раза. Отсюда вопрос, что логичнее: «осадить» банки и тем самым заставить экономику кредитоваться на Западе или перестроить минфиновскую политику?

Кроме того, Тосунян напомнил, что в случае с инфляцией мы пожинаем плоды собственной беспечности в части пропорций между ростом денежной массы и объемами отечественного производства: «Если национальная валюта не обеспечена достаточным количеством выпущенных в стране товаров и услуг, она теряет свою меновую стоимость, и это ведет к инфляции». А Георгий Сатаров, в прошлом президентский советник, а ныне руководитель фонда «Индем», полагает, что на рост цен влияет и уровень коррупции в стране, поскольку «демонстративно-криминальное потребление» многочисленных взяточников подстегивает всеобщую потребительскую гонку.

Из всего этого следует простейший вывод: глупо делать «стрелочников» из банков. Четкий итог данному спору подвел недавно Желько Богетич, главный экономист Всемирного банка по России. Выступая в прессе, он заявил, что «инфляционные ожидания будут зависеть от готовности правительства к проведению скоординированной экономической политики в отношении госрасходов». По оценке Богетича, у России сейчас два пути: либо пойти на увеличение госрасходов и повышение ликвидности банковской системы, либо обеспечить устойчивый уровень бюджетных расходов и жесткий контроль ликвидности. Полумеры, по его мнению, бесполезны: рост ставки рефинансирования лишь повышает порог доступности денег для банков, а вот его влияние на инфляцию сводится на нет ростом бюджетных расходов.

Проблемы помельче

Российские финансисты отмечают и другие проблемы и риски банковского рынка в предстоящем деловом сезоне 2008/09. Например, непонятны шансы на выживание малых и средних банков.

«Продолжение еще на год-полтора сложной ситуации на кредитных рынках, чего ожидает все большее число экспертов, должно привести к изменению стратегии многих игроков российского банковского сектора», — заявил на днях экс-министр финансов Михаил Задорнов, президент банка «ВТБ 24». Задорнов как раз относится к числу тех, кто положительно оценивает усилия государства по сжатию денежной массы путем ограничения аппетитов банков, однако напоминает, что продолжение такой политики «будет означать проблемы у более мелких банков».

Порог выживаемости снижает и высокий уровень обязательного резервирования части денег банков в ЦБ. По данным АРБ, в течение последних лет нормы этих резервов неуклонно растут, сегодня российские банки вынуждены держать на счетах ЦБ 1,6\% от общего объема своих активов — на фоне 0,5\% в США и 0,7\% в странах Евросоюза. А ведь, как напоминает все тот же Тосунян, «для решения задач денежно-кредитной политики можно обойтись и без изъятия средств из банков в фонд обязательных резервов». Например, в Канаде, Великобритании и Швеции таких отчислений не предусмотрено вовсе.

Еще одна возможная тема сезона — ситуация с долгами отечественных компаний. По мнению Дмитрия Ананьева, сегодня «появляется угроза дефолта российских эмитентов». Однако готовых рецептов предотвращения такого дефолта, судя по всему, пока нет. А в работе у парламентариев сейчас находится лишь один принципиальный для фондового рынка документ — долгожданный законопроект «Об инсайде».

В свою очередь снижение уровня ликвидности и рост долгов предприятий приводят к тому, что на российском финансовом рынке помимо глобальных «страшилок» возникают и новые кредитные риски. По оценке аналитиков Промсвязьбанка, к традиционным рискам корпоративного кредитования (недостоверность отчетности и непрозрачность бизнеса заемщиков) добавились новые, связанные с увеличением процентных ставок и растущей необходимостью предприятий погашать свои облигации и еврооблигации. В розничном секторе, по мнению аналитиков, более всего напрягает растущий уровень кредитной нагрузки на доходы россиян, торможение ипотеки и увеличение задолженности по кредитным картам.

Здесь будет город заложен?

Как известно из учебников физики и политологии, действие рождает противодействие. На фоне многочисленных глобальных и локальных проблем появилась у российских чиновников и финансистов (особенно — у чиновников) и психологическая «отдушина». Автор уже писал о том, какое бурное продолжение имеет оброненная в начале июня Дмитрием Медведевым фраза о возможном превращении Москвы в мировой финансовый центр, а рубля — в региональную резервную валюту (см. «Профиль», № 26 от 7 июля 2008 г.).

За истекшие полтора месяца президентская «хотелка» обросла как снежный ком: сегодня стало правилом хорошего верноподданного тона ввернуть пару слов про мировой финансовый центр. На петербургской банковской конференции Дмитрий Ананьев даже заговорил о превращении рубля в глобальную резервную валюту (может, впрочем, просто перепутал). Сенатор напомнил по этому случаю слова космического конструктора Сергея Королева: нужно не бояться мечтать. А большинство собравшихся продемонстрировали, что мечтать-то они как раз и не боятся. Они, скорее, боятся не мечтать, тем более что вроде как президент велел.

Исключение составили лишь Гарегин Тосунян и первый вице-президент Ассоциации региональных банков России (АРБР) Владимир Гамза. Отвечая на вопрос «Профиля» о том, сколько десятилетий понадобится на воплощение столь грандиозного замысла, Гамза заметил, что можно уложиться лет в двадцать. За что получил отповедь от присутствовавших тут же чиновников: мол, что это за упадничество, «мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Тосунян, в отличие от своего коллеги, был более дипломатичен: «Не думаю, что потребуется несколько десятилетий, хотя шапкозакидательством на этот счет тоже не стоит заниматься».

Вообще, с пониманием того, что такое мировой финансовый центр и с чем его едят, много проблем. Не меньше чем с пресловутой финграмотностью. Что наглядно продемонстрировал вопрос одной из петербургских журналисток. Видимо, исходя из давней питерской привычки повсюду искать идею противостояния двух столиц (как известно, Карфаген должен быть разрушен), девушка искренне поинтересовалась: а нельзя ли заодно и Петербург сделать мировым финансовым центром? Так сказать, до кучи. Президиуму пришлось дипломатично изворачиваться. Так что можно с высокой степенью вероятности ожидать, что скоро лозунг «Даешь финансовый центр!» найдет новое воплощение — уже на губернском уровне. И подобно тому, как каждый город в путеводителях советской поры именовался портом пяти морей, нас ожидает парад-алле «мировых финансовых центров».

Впрочем, шутки шутками, а российские «агенты влияния» уже проводят своего рода разведку боем на западных фронтах. На недавнем финансовом форуме «Диалог Восток-Запад» в итальянской Модене президент «Российских железных дорог» Владимир Якунин и президент Ассоциации региональных банков России Анатолий Аксаков заявили, что инструментами выхода из мирового финансового кризиса должны стать не привычные прозападные институты типа МВФ и Всемирного банка, а новые механизмы, сформированные, так сказать, всем миром.

По словам Лилии Халиковой, пресс-секретаря Аксакова, участники моденской конференции намерены обратиться с такой инициативой к парламентам, правительствам, объединениям предпринимателей, профсоюзам и другим общественным институтам. А для начала — вынести эту идею на ближайший саммит «Большой восьмерки», который — кстати, весьма символично — пройдет на острове Мадлена, совсем недалеко от Сциллы и Харибды.