— Евгений Григорьевич, эта неделя началась с обвала на фондовом рынке. Вы можете объяснить, почему новость о снижении рейтинга США оказала такое сильное воздействие?

— Мы живем в такую эпоху, когда разные страны находятся на разных ступенях развития и при этом активно взаимодействуют друг с другом, проходя процессы глобализации. Различия заключаются в том, что примерно 300 лет назад началась индустриальная эпоха. Определенное количество стран, так называемые развитые (это в первую очередь Европа, Северная Америка, Япония и некоторые страны Восточной Азии), прошли фазу индустриализации. Наиболее развитые вступили в новую фазу — инновационную эпоху. Я считаю, что в начале 1970-х индустриальная стадия развития закончилась, началось подорожание минеральных ресурсов, а индустриализация опиралась в основном на вовлечение в оборот все большего количества ресурсов, которые оставались дешевыми. Потом они стали дорожать, и, собственно, теперь основная ставка в развитии этих стран — инновации.

Другие страны вступили в фазу индустриализации, проходят ее Китай, например, Индия. Третьи страны находятся еще в аграрной стадии, это Африка, исламские страны, отчасти Латинская Америка. И весь этот винегрет, так сказать, живет, дышит, наблюдается вот это месиво в мире. Сталкиваются современные культуры с традиционными, закипают разного рода противоречия, и в этом содержание нашей эпохи. И если раньше эти переходы были в таком замороженном состоянии, что европейские страны проходили этот процесс активно, то другие проходили его слабо. Китай начал сильно двигаться в 1978 году, Индия — в 1991 году. В России произошли очередные пертурбации. Страна, уже индустриальная, забрела на советскую тупиковую ветку развития и вернулась в рыночную экономику, обнаружила, что не считается передовой и есть проблемы, которые она должна решать, не обладая преимуществами развивающихся стран. Теперь она должна искать свое лицо.

— Это, что называется, общая картина мира. А если взять конкретные события последней недели?

— Тогда мы должны вернуться к событиям 11 сентября и к последовавшим за ним решениям Федеральной резервной системы во главе с Алленом Гринспеном, к снижению учетной процентной ставки с 6 до 1\%, для того чтобы поддержать развитие экономики. Экономика США развивалась быстро, успешно, а потом она стала останавливаться, надо было ее расшевелить. Расшевелили ставкой. Открыли экономику для пополнения большим количеством ликвидности. Все кредиты подешевели, и 6 лет экономика мира блаженствовала — высокие темпы роста, благоденствие, потоки инвестиций иностранных. В это время и было самое быстрое развитие Китая, Индии и прочих. Был такой разогрев, после которого должно было последовать охлаждение. Вот оно и наступило в 2008 году. С этого времени и начался кризисный период, и он еще не закончился.

— Но сейчас многие говорят о кризисе номер два…

— Это не кризис номер два. В 2008-м начался, а сейчас продолжается, находит новые и новые проявления. Мы вступили в новую определенную ситуацию, когда заливание мировой экономики деньгами, ликвидностью прекратило действовать. Вы можете, добавляя и добавляя ликвидности, каким-то образом поддерживать экономику, устраивать экономике искусственное дыхание, но она живет при переполнении ликвидностью, и дополнительные порции денег не оказывают прежнего воздействия. Надо искать другой метод лечения. Другой метод лечения хорошо описан в дискуссиях, которые проходили в последнее время в конгрессе США. Надо прекратить рост госдолга, нужно свести бюджет без дефицита и так далее. Это не означает, что вообще не нужно кредитов, но это означает, что США должны жить по средствам. США привыкли к высоким темпам роста, теперь должны отвыкать.

— Падение рынков последовало после снижения рейтинга США. Это настолько веская причина?

— На каждый чих не наздравствуешься. Люди должны обращать внимание на события. Это хриплое дыхание неустойчивой мировой экономики. Вот у нее насморк: один раз среагировала на то, что правительство не помогло Lehman Brothers, теперь на то, что Standard & Poor`s понизило рейтинг США. Так происходит потому, что неустойчивая ситуация. Сложится другая система, будем жить как в средние века — тихо, спокойно, узнавать из газет новости, как себя ведет принц Чарльз, и тому подобное.

— Все-таки как в России будут развиваться события, что будет с рублем?

— Россия — часть мировой экономики. Разделяет кризисные явления. Будут падать все национальные валюты, кроме резервных. Сейчас повторилось то же самое, что было в 2008-м. Если будем нервничать и устраивать различные операции типа плавного спуска, выпускать $ 200 млрд, чтобы смягчить ситуацию, то получится ерунда. Нужно иметь терпение и следить за событиями. Если у вас сегодня рубль упал, значит, российским компаниям надо использовать ситуацию.

— Но падение на российских биржах оказалось же более сильным, чем в Европе и США. Почему так?

— И ничего оно не более сильное. Просто инвесторы у нас в основном иностранцы. Что у нас сильнее, чем в Израиле, где падение было 11\%? Колебания на Российской фондовой бирже, которая крошечная по размеру, мало отношения имеют к экономике России.

— Сейчас пишут, что Сорос поспорил на $ 1 млрд., что рейтинг США будет снижен, и выиграл $ 10 млрд…

— Жалко, что я не мог поспорить. Просто в течение долгого времени, начиная с 1917 года, рейтинги США не снижались, а экономика ослабевала. Когда-нибудь это должно было случиться. А финансовая политика была неправильной. К деньгам надо относиться очень ответственно и осторожно, а не злоупотреблять их печатанием. Надо Гринспену сказать: «Спасибо, парень».

«Деловой Петербург»