— Марат Рашитович, наше интервью проходит накануне Вашего дня рождения, а праздник этот часто побуждает к воспоминаниям. Вы около 25 лет занимаетесь вопросами экономики и финансов на профессиональном уровне. Как Вы пришли в эту сферу?

— В школе меня привлекали химия и биология, удавалось немного и в сферах математики и геометрии. Во многом, наверное, благодаря ярким и неординарным наставникам, у которых мне посчастливилось учиться. При поддержке Шевелевой Надии Мазгутовны (моя учительница математики, в то время она только стала во главе казанской школы номер 18) получалось удачно выступить на профильных городских и республиканских олимпиадах. Появилась уверенность, что у меня может что-то получится в этих сферах и я всерьез думал посвятить им свое будущее. Но, когда пришло время определяться с профессией и за столом собрался семейный совет, мама, а она всю жизнь проработала в Казанском финансово-экономическом институте, своим непреклонным авторитетом, настояла на необходимости продолжения традиций и учебе экономическим специальностям, хотя в то время они считались весьма непрестижными, не солидными и, даже подчас число женским делом.

Все четыре года, которые я учился в КФЭИ у нас в группе было всего два мальчика! Надо отметить, что всегда, когда я прислушивался к маминому мнению, у меня все очень хорошо получалось! Экономика, благодаря маминому опыту и почину к тому же стала нашим общим, практически семейным делом: мой младший брат тоже пошел по этой стезе. Сейчас он экономист, ученый, молодой профессор, преподаватель, успешно исследует проблемы российской конкурентоспособности. Каждая мама ведь своего ребенка знает очень хорошо, чувствует его потенциал, возможности и ей как никому лучше известно, что у ее чада лучше получится и на чем ему стоит сфокусироваться. Вот она и привила нам любовь к этой науке и познакомила с самыми лучшими специалистами того времени в области экономики и финансов, с моим научным наставником — великой женщиной-ученым — Саре Нури Абдуллиной.

Она в меня поверила в мои модели и методы и очень помогла с их продвижением. Она и сейчас преподает, активно занимается исследованиями, подготовкой диссертантов. Мы с ней, хоть и не очень часто, встречаемся и обсуждаем современные тренды и новые перспективные научные направления.

Хотелось бы поблагодарить и Сергея Александровича Люшина и Фильзу Гарифовича Хамидуллина. Учеба, общение, знакомство с их жизненным опытом сильно повлияли на мое мировоззрение и на дальнейшие исследования. В целом нужно сказать мне очень повезло учится и работать у выдающихся людей.

— Какая у вас была научная специализация в годы учебы?

— По диплому — планирование промышленности — это было в то время самое прорывное направление определявшее и важнейшие механизмы и хозяйственный уклад страны. В 90-е годы во многом из-за изменения политической конъюнктуры к нему возникла определенная антипатия, отторжение. А сейчас многие руководители промышленных предприятий говорят именно о необходимости формировать у молодых специалистов навыки по организации промышленного производства, по планированию — ими должны обладать и менеджеры, и финансисты, и экономисты. Успехи Китая, Южной Кореи, Германии — во многом объясняются достижениями именно в системе стратегического планирования.

— А Вы в годы учебы где практику проходили?

Производственную практику я прошел на «КМИЗе» и на «Теплоконтроле» — в то время эти предприятия были значимы не только в экономическом профиле нашей столицы, но и республики в целом. Практические навыки и умения сформировались благодаря моим тамошним закрепленным наставникам.

— У нынешних студентов получение теоретических знаний и практики уравновешены?

— Вы знаете, мне кажется, сейчас в системе высшего образования происходит даже некоторое излишнее смещение акцентов в сторону узкопрактических моментов. Дело в том, что студенты стараются с первых лет учебы начать работать и собирать свое практическое портфолио. Это объясняется тем, что с одной стороны работодатели не хотят брать неопытных и академических людей прямо с университетской скамьи: для них важны не только знания, но и навыки и умения. С другой стороны, студенческая стипендия настолько сейчас девальвировалась, что потерялся ее смысл. Она не позволяет достойно существовать и учиться без поддержки близких. Даже на книги не хватает. Поэтому некоторые студенты просто вынуждены еще работать. Но, на мой взгляд, когда студент и работает, и учится, как правило, в результате знания страдают. Это одно из самых деструктивных течений в современной общественной жизни. Если человек пришел в вуз, и он должен целиком отдаться получению хорошего образования.

К сожалению, честно говоря, общаясь с руководителями наших предприятий становится очевидным, что особо-то вузы им не нужны, в полной мере отвечают их запросам хорошие техникумы и училища. Они ищут квалифицированных наемных работников. Их целиком поглотило стремление и убеждение к большей финансовой эффективности и тотальной экономии на издержках, в том числе и на профессиональном образовании внутри предприятий. Они стараются все больше своих образовательных и социальных затрат перенести в государственную и университетскую сферу, что далеко не всегда оправданно. В результате подобного прессинга вузы адаптируются, приспосабливаются, трансформируются и перестают выполнять свою функцию в должном качестве.

— А потом он не окажется не у дел?

— Если будет хорошим специалистом, его оценят. Сейчас, как и десять-двадцать лет назад, хороших специалистов очень мало. Практика дает возможность натаскать молодого специалиста по каким-то навыкам, но серьезных качественных системных знаний в этом случае, как правило, не удается получить. Есть, конечно, отдельные уникумы, но это редкий случай, скорее исключение из правил. В общей же массе студенты, которые работают и учатся, важную академическую, мировоззренческую и профессиональную составляющую недополучают.

Шанс устроиться у хорошо обученного выпускника всегда есть и будет. Более того, сейчас в университете мы стараемся трансформировать образовательный процесс таким образом, чтобы молодой специалист выпускался не как потенциальный, квалифицированный узкозаточенный наемный работник, но и как успешный человек, творец своей судьбы, даже в какой то мере предприниматель. То есть, мы стараемся, чтобы в вузе он не только определился со своим будущим, но и чтобы у него созрели свои конструктивные идеи и он бы опробовал их уже здесь, в стенах и на оборудовании университета, подготовил свой проект — потенциальное предприятие и сформировал свою команду.

Мне кажется, неправильно воспитывать выпускника своеобразным социальным иждивенцем: «вот я такой замечательный, найдите меня, дайте мне высокооплачиваемую и престижную работу». Все теперь хотят работать в государственных органах или в компаниях, добывающих сырье или представительствах иностранных компаний. Мне кажется, принцип должен быть иным. Государство обеспечивает лишь старт, минимальные возможности. Если выпускник молодой, здоровый и хорошо образованный, он сам должен прийти к успеху.

— Ваш университет в 2013 году выиграл конкурс федерального министерства образования по повышению конкурентоспособности. Какой это был для вас опыт?

— Был серьезно с участием ведущих мировых консультантов и рейтинговых агентств проанализирован опыт других успешных и быстрорастущих вузов. Мы увидели, что большинство из них, помимо активной научно-исследовательской и образовательной деятельности, имеют еще и предпринимательскую функцию. Это означает, что они готовят людей, способных проявить инициативу, рисковать, убеждать и мобилизовать других людей, формировать новые стратегии, предприятия и т. д.

Мы сейчас последовательно вносим этот важный предпринимательский компонент в образовательные стратегии, стараемся привлекать к учебному процессу и обмену опытом наставников, добившихся сами, своей настойчивостью успеха в малом, среднем бизнесе. Также начали готовить вузовские технопарки, развиваем среду, чтобы студенты могли свой учебный проект отработать на реальных примерах при консультации не только ученых, но и действующих предпринимателей.

— Марат Рашитович, Вы очень рано, практически сразу после окончания института в 1991 году стали советником министра внешних экономических связей РТ, Вам было тогда двадцать один год. Что помогало справиться тогда с нагрузкой?

— Советником стал, конечно, не сразу. Я прошел все стадии: как и на кафедре от ассистента к старшему преподавателю, доценту и профессору, так и на госслужбе. Работал сначала ведущим специалистом, потом главным и только после — советником. Помогла опять-таки родительская закалка: они меня научили работать, и мне сейчас нравится это делать. Поэтому и с нагрузкой старался справляться, хотя она и возрастала. В рабочем плане это ценный навык, но, зато не всегда хорошо для семьи, потому что близким с трудоголиком приходится непросто. Фонд времени, отведенный человеку, небольшой, и найти баланс, чтобы и достичь каких-то целей, и в социуме утвердиться — это сложно.

— Когда Вы только пришли работать в министерство, знаний хватало?

— Стараюсь постоянно учиться и общаться с умными людьми. И мне, слава богу, с этим везет. Тогда это было новое министерство. Татарстан получил самостоятельность. Активно начала развиваться международная деятельность. Окончание школы № 18 с углубленным изучением английского, очень помогло активно использовать и привносить передовой зарубежный опыт в министерскую деятельность.

В этом ведомстве моя задача была стратегическая: мы разрабатывали основные планы, программы, законы, о статусе одобренного инвестиционного проекта, об особой экономической зоне, об иностранных инвестициях и т. д.

И все, что получал на практике, старался донести и до студентов, включить в образовательный процесс.

— А Вы параллельно преподавали?

— Да, я всегда преподавал, в том числе и когда занимал государственные должности. Когда меня звали на новую работу, всегда просил сохранить эту возможность. Большое спасибо моим руководителям и коллегам за помощь и снисходительность в этом вопросе.

Мое глубокое убеждение, что каждый человек должен, так или иначе, по мере своих возможностей участвовать в деле развития образования и науки. Если мы хотим иметь стабильное и процветающее будущее, важно постоянно делится и развивать свои знания и опыт. И возрождение нашей страны возможно только с расцвета нашего образования.

— Для Вас как ученого-аналитика чем интересен нынешний этап развития экономики?

— Флуктуации, трансформации, волатильность всегда намного интереснее исследовать, чем устойчивые и очевидные процессы. Формируется новая среда, новые отношения и новые возможности. Этим и знаменателен современный этап. Кто правильно и самое главное, первым проведет анализ, выработает наиболее точные новые модели, тот и будет успешнее в новых условиях. Когда мы предупреждали о высокой возможности системного кризиса, многие к этому относились скептически, потому что, вроде бы ничего не предвещало проблем — на тот момент высокие нефтедоходы поддерживали общую иллюзию благополучия и эффективности госуправления. Кто же был внимателен к экономической науке — тот очень хорошо заработал. Практически за два-три месяца можно было утроить свой потенциал и накопления. Вообще спрос на экономистов и на нашу науку, как показывает история, возникает, как правило, в трудные времена, а когда все хорошо, и нефтедоллары текут рекой — ученые, тем более собственные особо то и не нужны. В этой связи мы сейчас более востребованы и сейчас работать интереснее, т.к. сложнее экономическая ситуация, возникают новые задачи и направления исследований.

— Какие индикаторы состояния экономики считаете наиболее точными?

— Мы стараемся каждый процесс или явление в экономике рассмотреть и проверить с разных сторон и методов: социологии, статистики, экономики и т. д. Только сопоставление разных аспектов и изучение трендов в течение длительного периода позволяет сделать обоснованные выводы.

Например, при анализе динамики экономического роста по различным секторам или территориям мы всегда в дополнение стараемся изучать и изменения объемов потребления тепловой и электрической энергии и поведение социального самочувствия. Корректируем поэтому показатели экономического роста на значения натуральных показателей энергопотребления, а также оценки населения.

Надо сказать, что за всю практику, а мы прогнозированием занимаемся с 2004 года, ни разу, даже в 2008 и 2014 гг. (годы резких изменений) благодаря такому многостороннему методическому подходу и вариантным расчетам не вышли в наших расчетах за допустимый доверительный интервал.

— До международного финансово-экономического кризиса 2014 года главной тенденцией в экономике была глобализация всего мирового рынка. Курс российской экономики сегодня направлен на повышение конкурентоспособности страны. Как Вы считаете, через сколько лет экономика России станет действительно конкурентоспособной и независимой от экономики европейских стран?

— Страновая конкурентоспособность — это способность продавать, выгодно обменивать свои товары на товары и услуги других производителей. К сожалению, во многом, из-за боязни социальной напряженности у нас курс национальной валюты, благодаря хорошей конъюнктуре и нефтедолларам, поддерживался на недопустимо низком уровне. Создавалась иллюзия социального благополучия, но при этом страдала национальная промышленность, экономика, и было подчас невыгодно внутри страны что-либо производить, кроме нефти, продуктов нефтепереработки и военной техники на закрытых предприятиях, субсидируемых государством. Все остальное, включая даже продукты питания, было выгоднее завозить. Сейчас, когда внешняя ситуация серьезно изменилась, сразу все встало на свои места, и ценности, и реальная производительность сбалансировались. Экономика, промышленность и сельское хозяйство получили новое дыхание и толчок для развития. Единственная угроза, которую никак не хотят преодолеть из-за сильного лобби заинтересованных сторон — опережающий все разумные и допустимые рамки рост тарифов естественных монополий с их стремлением к мировым ценам, который душит любые национальные конкурентные преимущества и долгосрочную мотивацию к производственным инвестициям.

Пока мы не уберем нефтегазовую составляющую и не возьмем под контроль тарифы естественных монополий — не будем жить в реальной системе координат, говорить о конкурентоспособности и о серьезных преобразованиях невозможно.

Доля валового продукта Российской Федерации в мире сейчас составляет менее двух процентов — это как раз реальное измерение нашей международного влияния и соответственно мировой конкурентоспособности.

— Сейчас наша экономика разворачивается в нужную сторону?

— Да, но такие попытки и шансы уже были и в 1998 г., и в 2008 г. Однако как только конъюнктура улучшалась, об этих угрозах забывали. И все те инвесторы, которые поверили и начали модернизацию и импортозамещение с надеждой на сохранение курса, в конечном счете пострадали. Из-за непродуманной политики исчезли целые важнейшие секторы национальной экономики: авиастроение, станкостроение, приборостроение.

Ситуация с ценами была просто абсурдной и показывала «перегретость» рублевой экономики. Смешно, когда продукты из Франции или Голландии дешевле, чем те, что произведены здесь. Или стоимость квартир: до скачка примерно одинаково стоили однокомнатная квартира в Казани и дом на берегу средиземного моря в Испании.

— Каковы перспективы?

— Все зависит от модели поведения. Если снова будут закрывать экономику, ничего хорошего не будет. Наша задача сейчас переориентироваться в соответствии с изменившимися условиями — работать с другими странами, существует много потенциально интересных и не освоенных нами рынков, надо начать выходить на них.

Главное, проводить правильную конкурентную политику и не допускать снижения ценовых паритетов для наших производителей. Вот Китай, несмотря ни на правила ВТО, ни на давление мирового сообщества, держит курс юаня на низком уровне и сейчас еще его девальвирует именно для того, чтобы поднять национальную конкурентоспособность. И для нас это единственный путь выживания и развития. Да, в социальном плане это будет непросто, но зато мы восстановим экономику, промышленность и сможем говорить о какой-то конкурентоспособности.

— Минфин переходит на однолетнее планирование и замораживает среднесрочное бюджетное планирование. На днях соответствующие поправки в Бюджетный кодекс правительство внесло в Государственную Думу. В 2009 году, когда Вы были министром экономики Республики Татарстан, такой переход на время кризиса с трехлетнего бюджета на годовой уже состоялся. Что означает сегодня возврат к однолетнему бюджету?

— Это, конечно же, шаг назад. Государственный бюджет — основной инструмент проведения государственной экономической, промышленной и социальной политики. Политика в годовом разрезе — это фикция, нонсенс. Сокращение ее горизонтов вынуждает сфокусироваться на стратегии выживания, приспособления, а не развития. С точки зрения экономической науки даже в условиях труднопредсказуемой цены нефти и курса валюты построение бюджета и связанного с ними прогноза — не такой уж и невозможный процесс. Таким образом, получается, что просто результаты не устроили разработчиков или руководство страны и, чтобы излишне не будоражить общественное мнение и не посылать негативные сигналы, результаты свернули. Это издержки политических процессов.

Этим грешат и компании: их задача — показать внешнему окружению позитивную картину. В определенной степени это правильно, потому что когда экономика живет хорошими новостями, она и развивается лучше, а если говорить все время о кризисе, он неизбежно наступит.

— На портале TatCenter.ru на днях была опубликована Ваша статья, представляющая анализ актуальных тенденций в экономике республики. В частности, Вы отметили, что снижение доходов населения уже является тенденцией и требует превентивных мер. Каких именно?

— Самая главная проблема в том, что у нас малый и средний бизнес не успевает развиваться. Татарстанская экономика, как и российская, очень высоко концентрированная: сто компаний определяют 80\% валового продукта. И работать в большой или сырьевой компанией легче. Экспортный товар, олигопольный рынок с понятным ценообразованием при любой конъюнктуре дает стабильные валютные доходы и т. п.

Другое дело — малый бизнес, где ты своим имуществом ежедневно, ежечасно в конкурентных условиях рискуешь, самостоятельно принимаешь сложные судьбоносные решения. Именно этот сегмент является залогом одновременно, как ни странно, устойчивости, маневренности и адаптивности национальной экономики и формирования среднего класса, там больше всего генерируются рабочие места. И наша задача — увеличить количество малого и среднего бизнеса до серьезной для экономики величины.

— Это можно сделать в отдельно взятом регионе?

— Конечно. И наша республика пока делает все правильно: здесь создаются комфортные условия для жизни. Тех граждан, которые уже живут в Татарстане уже недостаточно, чтобы обеспечить прогресс и динамику, которую нам необходимо, чтобы успеть за мировыми трендами. Поэтому мы должны стать центром притяжения для креативных предпринимателей с готовым бизнесом и перспективными идеями и инновациями, чтобы они видели, что здесь реализовывать их проекты удобно и легче, чем где бы то ни было. Да и просто жить комфортнее: более толерантное общество, чище экология, больше полезных продуктов питания, произведенных в нашей стране, а они ближе к нашему генотипу, здесь удобнее добираться до работы, ведь иногда прилететь в Казань самолетом быстрее, чем доехать с окраины Москвы до центра — много плюсов! Среди моих знакомых есть крупные предприниматели, которые перевели часть своего бизнеса в Татарстан. Суть как раз в том, чтобы инновационный бизнес, бизнес экономики будущего приехал, осел и успешно самореализовался здесь не только благодаря эксклюзивным «подачкам» через госпрограммы, а в силу наличия ресурсов и самое главное способных и креативных людей.

Сейчас мир глобальный, поэтому ты можешь спроектировать что-то в одной стране, производить в другой, продавать в третьей, а управлять бизнесом из четвертой, поэтому для тебя важно лишь, где тебе удобно жить.

— С июля 2010 года Вы возглавляете Центр перспективных экономических исследований при Академии наук Республики Татарстан. Экономические прогнозы обычно строятся на фундаментальных исследованиях. Но часто в реальной жизни человеческий фактор меняет математические расчеты. Основываясь на исследования Центра, Вы могли бы сказать, что ожидает татарстанцев в ближайшем будущем?

— Сейчас все зависит не от республики, а от решений на уровне Российской Федерации. Если планируется сохранять конкурентное преимущество в виде дешевеющего рубля, то будет один сценарий. Тогда и в области агропромышленного производства, и в промышленном секторе, и за счет особой экономической зоны у нас есть основа для дальнейшего роста. Если же Россия ничего не будет предпринимать, а санкции будут продолжены, то мы и расти особо не будем, но и оснований для спада нет. При таком сценарии тревогу вызывает следующая тенденция: очень сильно возрос доллар, а ряд секторов у нас целиком базируется на импорте, скажем, бытовая техника. Рост курса валюты сказывается на удорожании товаров длительного потребления и соответственно снижает инвестиционную привлекательность ряда секторов экономики. Соответственно и розничный товарооборот будет демонстрировать меньшую активность, но с другой стороны, для промышленности стагнация — это повод пересмотреть объемные показатели.

— Как населению экономически и финансово грамотно вести себя в кризисные времена?

— Если у кого-то было желание заняться предпринимательством, сейчас самое время попробовать. Появляются новые «ниши». Тем, кто и не строил раньше таких планов, возможно, сейчас стоит пересмотреть взгляды и все-таки попробовать. Нужно ориентироваться на сохранение непростой ситуации как минимум еще на год. Что касается финансов, лучше перебросов по валюте, по вкладам не делать — это небезопасно. Ну и, конечно же, лучше, несмотря на высокий курс держать свои средства в диверсифицированной валютной «корзине».

— Что делать тем, кто уже вынужден сократить свои расходы до уровня «вся зарплата уходит на еду» — искать вторую работу?

— Надо учитывать, что и количество рабочих мест сокращается, поэтому желающих поменять работу становится больше. В то же время появились новые ниши в производственных секторах, поэтому новые бизнесы вполне могут возникнуть и начать развиваться. Ведь рыночная экономика означает, что человек сам хозяин своей судьбы. Государство будет обеспечивать минимальный социальный стандарт для лиц, не достигших трудоспособного возраста или уже вышедших из него. Все остальные, молодые и здоровые, должны сами искать пути реализации своих способностей.

— Вы являетесь проректором по вопросам экономического и стратегического развития Казанского (Приволжского) федерального университета. В рамках научного наставничества подготовили 5 докторов и 28 кандидатов экономических наук. Это серьезные цифры! Какие вопросы Вас сегодня волнуют в области научной работы и в подготовки научных кадров?

— Конкурентоспособность. Это краеугольная тема. Мы ищем новые ниши и возможности для роста республиканской экономики. У нас порядка сорока ключевых видов экономической деятельности, определяющих наш основной хозяйственный профиль. По каждому мы стараемся делать глубокий анализ, причем не только внутритатарстанский, внутрироссийский, но и смотреть глобально в общемировом контексте: что нас ждет, какие существуют угрозы, какие практики выгодны и как нам себя вести. Зная эту основу, составить надежный прогноз не так сложно, как кажется. Почему-то прогнозиста в сфере экономики часто воспринимают как оракула, а ведь наши выводы — результат долгой и кропотливой аналитической работы.

Мы сейчас стараемся все публиковать в открытом доступе. Не только краткосрочные исследования, но и фундаментальные вещи, даже ряд полнотекстовых диссертаций выложены на открытом ресурсе. Так что каждый желающий может взять первичные данные и составить свой прогноз, проект или бизнес-план.

— Как актуальная экономическая ситуация влияет на стратегию развития Университета?

— В связи с ростом курса валюты все наши международные программы по привлечению профессоров, обучению наших специалистов за рубежом и т. д. выросли в цене как минимум в два раза, а значит, вдвое сократились возможности интернационализации.

Нас критиковали, что в свое время университет много вложил в оборудование для лабораторий. А сейчас время показало, что это была оправданная стратегия. За счет проведенной модернизации, на новых активах мы рассчитываем выйти на новый рывок и уже несколько проблемных для экономики лет у нас не будет сложностей в проведении сложных исследований. И нам очень приятно, что в рейтинге QS мы поднялись с тринадцатого на двенадцатое место в России и впервые за всю историю университета попали в глобальный предметный рейтинг.

— Приходится ли под влиянием кризисных тенденций уменьшать финансирование проектов или вовсе сворачивать некоторые из них?

— Сворачивание проектов имеет место, но это происходит постоянно по итогам ежеквартальной ревизии. Мы анализируем показатели, которые достигаются, и принимаем решение о корректировке, а если лаборатория или структурное подразделение систематически не демонстрирует запланированную динамику, мы делаем более глубокий анализ и принимаем решение трансформировать его или закрыть. У нас порядка ста активных лабораторий международного уровня.

Ежегодно примерно 5−7% отмирает и столько же или больше появляется новых — это нормальный живой процесс: высвобожденные ресурсы направляются в новое русло и таким образом актуализируются научные профили и образовательные программы.

— Как обстоят дела с получением зарубежных грантов: изменился ли уровень их доступности?

— Степень лояльности зарубежных грантодателей по отношению к российским соискателям? Грантодатели пока к нам относятся так же, как и раньше. Но получается, что теперь в рублях мы должны тратить вдвое больше, скажем, на зарплату зарубежных профессоров. Бывает, что ученые, находясь в своей стране, многое происходящее у нас воспринимают сквозь призму сообщений СМИ и испытывают некоторые опасения. Но когда приезжают сюда, признают, что мифы рассеиваются, и они остаются работать. Ученому ведь важно хорошее оборудование, научная среда, коллеги, так что здесь мы вне политики.

— Как сегодняшние тенденции экономики сказываются на учебных программах?

— Самое масштабное из всех преобразований состоит в том, что мы «Основы предпринимательства» начали читать всем студентам. Именно для того, чтобы люди поняли значимость собственной инициативности и ответственности, осознали, что человек должен сам устроить себя, свое будущее.

Нас очень поддержал наш выпускник Айдар Нафисович Булатов: он сделал здесь в университете проект «Фабрика предпринимательства», где его коллеги, которые уже достигли хороших результатов, рассказывают, как можно в нашей стране, в этих непростых условиях создать глобальные динамично развивающиеся предприятия.

У многих до сих пор есть штамп, что здесь все куплено, клановость, тотальная коррупция и ничего нельзя сделать. Нет, мир глобальный, если у тебя есть хорошая идея, обязательно найдутся люди, которые готовы купить ее или помочь тебе реализовать задуманный проект.

— Соотношение бюджетных и коммерческих мест меняется?

— Пятьдесят на пятьдесят — количественное соотношение постоянно. Важная тенденция последних лет состоит в том, что увеличивается количество иностранцев: где-то два года назад было 3%, нынче ближе к 7%, ожидаем, что будет до 10%. И если раньше у нас учились в основном иностранцы из стран ближнего зарубежья, то сейчас хорошо идет рост по дальнему зарубежью. К нам едут студенты из стран Ближнего Востока, Индии, Китая, стран БРИКС — то есть наиболее быстро развивающийся сегмент. Значит, те программы, которые мы предлагаем, пользуются спросом и за пределами России.

— Что Вас особенно радует, вызывает наиболее сильный интерес из происходящего в республике?

— Казань стала центром притяжения мощных международных мероприятий: Универсиада-2013, чемпионат FINA, Worldskills и т. д. Кто-то говорит, что это увеселительные мероприятия, важные только для туристической отрасли. Нет, на самом деле каждое такое мероприятие — это инструмент развития нашей городской среды, инфраструктуры, который делает ее привлекательной, конкурентоспособной. Это очень сильно влияет на наш бренд, на его продвижение, узнаваемость. В том числе это, безусловно, сказывается положительно и на продвижении товаров наших производителей.

— Вас там можно увидеть в качестве зрителя?

— К сожалению, очень редко. Но надеюсь, скоро смогу бывать чаще. До недавнего времени работали буквально день и ночь, потому что шли серьезные процессы по трансформации университета. Сейчас переходим от аврального к более-менее нормальному режиму работы.

— Спортивные мероприятия посещаете?

— Редко в силу нехватки времени.

— Вы рассказывали в интервью, что неравнодушны к плаванию. Нынче не участвовали в соревнованиях ветеранов в рамках водного чемпионата мира?

— Нет, у меня нет иллюзий на этот счет. Не скажу, что демонстрирую какие-то выдающиеся результаты, но без труда могу проплыть от полутора до трех километров. Мне этого хватает. И еженедельно мы с преподавателями и коллегами играем в баскетбол. Этой доброй традиции уже 17 лет.

— Казань в последнее время удерживает высокие позиции в рейтинге привлекательности для туристов. Какие у Вас любимые места в городе?

— Родители мои из районов, а я в семье первый горожанин. Жил и в Москве, и за рубежом и в очень «продвинутых» городах, но всегда рад был вернуться сюда. Мне Казань очень нравится. Считаю, это один из самых комфортных городов, где каждый человек может найти и удобное для проживания место, и людей, с которыми ему интересно. У нас сейчас очень богатая социальная жизнь, сильно подтянулся театр, филармония.

А любимые места в городе… Мне очень нравится Кремль, Благовещенский собор притягивает, там чувствуется история. Еще нравится Петропавловский собор — это первый храм, который я посетил в своей жизни, причем мне повезло встретить там очень доброжелательного сотрудника, который, видя мою робость и растерянность, все мне показал и рассказал. Люблю бывать на набережной, с которой хорошо видно Кремль. Особенно красиво ночью, когда он видится таким сказочным, загадочным. Конечно, старо-татарская слобода передает дух времени… А мне особенно дороги места, где чувствуешь голос ушедших эпох.

Сейчас в целом город красивый. Иностранцы с большим интересом ходят не только в оперу и на балет, но и в наш национальный театр, правда, там перевод иногда запаздывает и не всегда понятен национальный юмор, но колорит и характер впечатляют.

Открыл для себя музеи университета. Там такое накоплено наследие! Я бы посоветовал казанцам, которые хотят по-новому взглянуть на город и историю края, посетить наши четырнадцать музеев: этнографический, зоомузей, геологический и др. — это фантастика!

Беседовала Нина Максимова

Фото обложки: business-gazeta.ru

На сессии Нижнекамскского района и города утвердили бюджет на 2025 год в размере 10,7 млрд рублей, что на 500 млн больше, чем в 2024 году. Об этом сообщила Светлана Логинова, глава департамента по бюджету и финансам. Ожидается, что в 2026 году бюджет возрастет до 11,4 млрд рублей, а в 2027 году — до 12,2 млрд.

Собственные доходы района в 2025 году составят 3,4 млрд рублей. Благодаря безвозмездным поступлениям муниципалитет получит 7,2 млрд рублей: 4,5 млрд из бюджета РТ, 2,4 млрд из бюджета Нижнекамска и 256 млн из федерального бюджета. Основная статья расходов района — образование, на которое приходится 8,4 млрд рублей.

Напомним, общий объем расходов консолидированного бюджета Татарстана на 2025 год составит 525,6 млрд рублей.