Об Александре Юртаеве говорят его коллеги — сотрудники информационно-аналитического отдела кабинета министров РТ, который он возглавлял более десяти лет.

ДАЖЕ ИЗ ТЕЛЕФОННОГО СПРАВОЧНИКА

Он во многом походил на непостижимых, возвышающихся над повседневностью героев Николая Лескова. Хотя выглядел совсем обычно. Только живые, небесного цвета глаза выдавали в нем человека неординарного. Он буквально был очарован этим миром — природой, людьми, их деяниями, историческими событиями. Тем, что было, есть и будет. Наверное, отсюда его страстная увлеченность фотографией, живописью. Куда бы ни пошел, ни поехал, с ним всегда был фотоаппарат. Он много снимал — природу, архитектуру, людей…

Читал тоже невероятно много. И не просто так. Из всякого чтения извлекал зерна, глубокий смысл.

По его словам, «даже из телефонного справочника». Был энциклопедически образован. Почерпнутые сведения анализировал и использовал. Ничего в нем не укладывалось просто так или ради того, чтобы при случае произвести впечатление. Он ничего не делал ради формы, личного признания, внешнего успеха.

Любовь к знаниям, чтению, рожденная в СССР, оставалась в нем до конца дней. У него была большая библиотека, которая постоянно пополнялась. Часто забегал в книжные магазины и всегда выходил с покупкой. Искренне радовался подаренной книге. Говорил, что мечтает, чтобы у него была большая комната, в которой стояли бы только книжные шкафы, и в них всегда находилось бы место для новой книги. Он очень любил покупать по несколько экземпляров особенно ему понравившихся книг, чтобы подарить друзьям. «Иначе ведь не прочтут», — говорил он.

Был момент, когда кто-то воспользовался его уже готовым проектом. Крадут, увы, нередко и интеллектуальные труды. Он переживал, но без отчаяния или чувства мести. «Лишь бы у них все получилось как надо», — сказал он тогда.

Как-то у нас зашла речь о театре и современной драматургии. Одна из сотрудниц сказала, что ищет пьесы уроженца Казани Валентина Свенцицкого. «Могу посмотреть у себя, — сказал Александр Николаевич, и на удивленный взгляд добавил: — Очень люблю читать драматургические произведения». На замечание, что пьесы пишутся для театра, постановки на сцене, ответил: «И, наверное, для таких, как я».

Когда он успевал читать при колоссальной загруженности? Загадка. Читал не только классику, но и современную литературу. Даже такие многостраничные тома, как «Учебник рисования» Максима Кантора. Был в курсе всех достойных внимания новинок. Читал фантастически быстро. По работе приходилось заносить ему объемные служебные тексты, рассчитанные часто на узких специалистов. Трудные для понимания, запутанные, сухие… Любой текст он брал с готовностью. Редактировал мастерски. Быстро просматривал, вычленял главное, отсекал лишнее, давал рекомендации — и текст оживал, становился актуальным, работающим.

ДВИЖЕНИЕ БЫЛО ЕГО ОБРАЗОМ ЖИЗНИ

Он все делал быстро, бегом или почти бегом. Даже обедал как-то на ходу. В кабинет к президенту, премьеру, на совещания — тоже бегом. Ходить простым шагом, наверное, даже не умел.

Любил плавание. Плавал в бассейне, на Казанке, на Волге. Но в таких случаях обязательно брал с собой напарника, которого оставлял на берегу со служебным телефоном для приема важных звонков.

Жил интенсивно, в физическом, интеллектуальном и духовном напряжении. Словно постоянно куда-то спешил или боялся что-то не успеть. И нас, сотрудников отдела, постоянно настраивал на скорость.

Движение было его образом жизни. В кабинете стоял тренажер. Периодически он вставал с рабочего кресла и занимался либо на нем, либо просто отжимался от пола. В обеденный перерыв совершал обязательную пробежку от кабмина до речного порта. В день пробегал не менее 10−15 км.

Вставал в пять утра, чтобы в 6.30 быть на рабочем месте, собрать и проанализировать для доклада президенту и премьеру все последние новости и события. Домой уходил, как правило, последним. Работал практически без выходных. С отпуском в две недели. Ответственность проявлял исключительную. Он находился в зоне доступа и состоянии полной готовности всегда, все 24 часа в сутки.

СОХРАНЯЯ РАВНОВЕСИЕ, ПОРЯДОК, КРАСОТУ

При такой погруженности в текучую повседневность госслужбы Александр Николаевич невероятным образом вмещал в себя богатство окружающего мира. Как часть, равная своему целому. На макро- и микроуровне. Он стремился сохранить и внести в жизнь равновесие, порядок, красоту. Всегда искал пути, как это сделать лучшим образом. И среди новых идей, направлений, проектов, методов находил такую точку опоры, которая не перевернет мир, но придаст новый импульс развитию человека, социальной организации, общества в целом. Потому под его руководством все делалось в сотворчестве.

Он хорошо знал трагические последствия системных сбоев и ошибок, которые не раз переживала Россия. Как и миллионы людей, глубоко переживал крушение мощной советской державы, далекой от совершенства (как и другие социальные системы), но обеспечивающей геополитический баланс.

Крах СССР, по его мнению, вызвал стремительное распространение вселенского хаоса, падение идеалов и ценностей, снижение человеческого потенциала. Не только на одной шестой части суши. И не только потому, что в эпоху перемен, кризисов особенно тяжелые испытания выпадают на долю творцов-созидателей. Людей чести и совести, ума и дела.

Понимая, что разруха вокруг — от «разрухи в головах», Юртаев настаивал на индивидуальной ответственности каждого человека за происходящее. Он подчеркивал, что в дело всеобщей стабильности нужен посильный вклад каждого из нас. Потому часто повторял:

«Даже если все вокруг вас рушится, на вашем рабочем месте должен быть порядок. Дома тоже: тарелки, вилки, ложки — все как полагается. Это сделать в наших силах всегда. Только тогда есть надежда, что выживем».

ВСЕГДА ВИДЕЛ ГЛАВНОЕ

Руководителем он был настоящим. Умел начинать, развивать, преодолевать неизбежные трудности и завершать дела. Продуманно, взвешенно, с наименьшими затратами. Не просто аккуратно, а очень аккуратно. И был исключительно деликатным в общении.

Человек аналитического склада ума, он ценил иерархию, традиции, законы, правила, нормы как фундаментальные основы человеческого бытия. Системный порядок он выстраивал везде — на работе, дома, в отношениях с людьми. В его понимании, системность — это то, как надо, как должно быть.

На его рабочем столе всегда был порядок, хотя приходилось обрабатывать массу бумажного материала. Если видел, что у сотрудников отдела накопилась макулатура, деликатно говорил: «Давайте проведем санитарный час».

Тонко умел почувствовать в каждом сотруднике ядро или точку его позитивных возможностей и запустить их развитие. Как ему это удавалось? Вряд ли кто-то ответит. Но факт остается фактом: мы выкладывались на все сто и больше. Совершенно естественным образом. Легко. Это именно тот случай, когда на службу хотелось идти. И хотелось сделать наилучшим образом все, что скажет начальник. Какое-то время, бывало, возникали строптивые вопросы: стоит ли так строго и детально проверять каждую информацию, взятую из авторитетных источников в Интернете? Да и вообще, нужно ли так тщательно проверять каждый текст на предмет орфографических и пунктуационных ошибок, если наша «Информационно-аналитическая картина дня» — листок для внутреннего пользования?

Александр Николаевич абсолютно незаметно подводил нас к мысли, что не только на госслужбе, но и в жизни нет мелочей, что любое дело нужно стараться сделать как можно лучше. Его любимое слово было «заточить». Все тексты у нас оттачивались и затачивались. До мелочей. Думается, что уроки делового письма Юртаева в системе госслужбы останутся надолго.

ЧТО И КАК НАДО ДЕЛАТЬ, КОГДА «ВСЕ СМЕШАЛОСЬ»

Александр Николаевич позволял себе единственную «роскошь» — по утрам пятнадцатиминутное чаепитие с сотрудниками. И это была своего рода «мозговая зарядка», думается, больше для нас. Он обязательно сообщал что-то важное, делился мыслями, «заряжал» на новый рабочий день.

В 2001 году началось строительство нового здания кабмина, и сотрудникам отдела пришлось четыре года тесниться в одном помещении. Все были друг у друга на виду. Всеобщая разруха, кризис идеологических и моральных ценностей задели в той или иной степени каждую семью. Александр Николаевич был наглядным примером того, что и как надо делать, когда в доме «все смешалось» или пошло не так. Мы учились у него жить, переносить то, что казалось непереносимым. Знали, что в 90-е годы он потерял не только работу, но и жену, которая рано ушла из жизни. По сути, он стал для своих сына и дочери и отцом, и матерью. Особенно для дочери, которую любил безмерно.

На наших глазах проходило его расставание с любимой собакой. Старенький Цезарь умирал. Александр Николаевич на руках выносил его на улицу на прогулки. Бежал в обеденный перерыв домой, чтобы проведать питомца.

Крайне бережное, заботливое отношение он проявлял не только к тем, «кого приручил», но и к тем, в ком чувствовал родственную душу. Умел держать удар. Терпеть и ждать. Смиряться с тем, что не в силах был изменить. И имел великую мудрость отличать то, за что надо бороться до конца.

Юртаев был из редкой породы тех, кого не «портят» высокое положение, удачи, достижения. С кем можно смело идти в горы, в тайгу, в разведку.

Его главный урок: нести свой крест, везти свою повозку до конца, не надеяться на авось, на то, что «жизнь научит». Стараться изо всех сил — и все наладится. Так и выходило. И у него, и у тех, кто усвоил его школу.

Шаг за шагом он восстанавливал свой семейный очаг. И восстановил. «Вот теперь, наконец-то, я прихожу домой, беру белоснежный платочек и проверяю, есть ли где пыль. Мои женщины (жена и дочь) со „страхом“ наблюдают за этим процессом и ждут приговора», — улыбаясь, говорил он.

Надо сказать, что и нас, коллег, он выправлял каким-то чудодейственным способом. Впрочем, метод был один — собственный пример, действительно самоотверженный труд и безграничное терпение. Он никогда «не продавливал» свои решения. Брал силой знаний и убеждений. У него было потрясающее чувство юмора. Мог легко, непринужденно, с шуткой-прибауткой сказать о самых сложных и исключительно важных вещах, сгладить спорные, конфликтные или тяжелые ситуации.

УДИВЛЯЛ НЕ ТОЛЬКО МАСШТАБНЫМИ ИДЕЯМИ

Он вызывал искренние чувства уважения и любви. Причем у всех, кто с ним работал бок о бок долгие годы. И не переставал удивлять не только масштабными идеями, но и по-человечески трогательными поступками. Когда приносил полные пакеты провизии к чаю, если видел, что на общей кухне в отделе «мышь повесилась». Когда с искренним восхищением говорил о таланте Федора Шаляпина или о песнях в исполнении Евгении Смольяниновой. Когда буквально страдал после каждого поражения наших команд в хоккее или футболе. Или когда с подлинным упоением и абсолютно серьезно делился своим опытом приготовления яичницы (женщинам, уточнял он, это искусство недоступно). Или уже в последние дни жизни, во время болезни, когда говорил: «Ну вот, дождался: теперь целыми днями для меня поет Марлен Дитрих».

Удивлял и своей трогательной любовью к Казани, к ее старым улочкам, дворикам. Когда началась глобальная застройка исторической части города, он старался запечатлеть на фото все достойное внимания и памяти. Дома, где останавливались Петр Первый, Екатерина II, А.С.Пушкин, дворики Старо-Татарской слободы, архитектурные комплексы острова Свияжск, Раифского монастыря…

Его любимым местом прогулок был Фуксовский садик. Видимо, просто потому, что он относился к Карлу Фуксу как к живому. И если присмотреться внимательнее к трости Фукса, то можно заметить, что она аккуратно отреставрирована. Александр Николаевич сразу заметил, когда трость с памятника украли вандалы. Как на его месте поступил бы другой человек? Наверное, написал бы письмо в инстанции, в газеты, потребовал бы выделить деньги на реставрацию. Юртаев нашел реставратора и за свои деньги отремонтировал памятник. И только когда уже все было сделано, принес в свой отдел фотографии, чтобы показать: как было «до» и как стало теперь.

БЕССПОРНЫЙ АВТОРИТЕТ, ОН НИКОГДА НЕ ВОЗНОСИЛСЯ

Как отмечали многие коллеги, Юртаев отличался и редким даром находить и сплачивать в команду умных, деятельных людей для решения важнейших государственных задач. Это качество высоко ценил в нем президент Рустам Минниханов.

На вопрос «Как вы подбираете единомышленников?» отвечал: «Не знаю, чутьем, наверное».

Являясь бесспорным авторитетом для своей команды, он никогда не возносился. Более того, умел так организовать работу, что каждый сотрудник чувствовал свою профессиональную нужность и важность. Возможно, с особой отеческой теплотой относился лишь к Николаю Никифорову — самому молодому и талантливому. Он выделил его, когда тому не было и 19 лет. И уже тогда на всех уровнях говорил о нем.

В начале двухтысячных годов Татарстан посетил Герман Греф (в то время министр экономического развития и торговли РФ). «Покажите-ка мне вашего гения», — попросил он. Их познакомили. Греф вскоре пригласил Никифорова к себе, в Москву, но тот предпочел остаться в команде Юртаева. Позднее Николай Никифоров в 29 лет стал министром связи и массовых коммуникаций России — самым молодым министром в ее истории.

МЕЧТАЛ, ЧТОБЫ В СТРАНЕ ВСЕ БЫЛО САМОЕ-САМОЕ…

Юртаев, думается, совместил в себе то, что часто кажется несовместимым: прагматизм и идеализм, простоту и сложность, активность и терпение. Потому он был своим и в кругу чиновников, и в научном сообществе, и среди деятелей культуры и искусства, и среди завсегдатаев блошиного рынка в парке на улице К. Тинчурина…

Как патриот, он любил Россию — «и убогую, и обильную, и могучую, и бессильную». Мечтал, чтобы в стране все было самое-самое — от балета до космических кораблей. Как ребенок радовался даже скромным победам — в экономике, политике, науке, искусстве, спорте… Когда в 2003 году, после долгих лет забвения отечественного кинематографа, появился фильм Андрея Звягинцева «Возвращение», он сказал: «Ну вот, наконец-то мы возвращаемся».

Агрессивное наступление западной массовой культуры, утверждал он, развращает умы и души наших людей, лишает самой прочной опоры — традиционной веры, героической истории, отечественной культуры. Повторял, какие вызовы и угрозы несут не только России, но и человечеству в целом и современные информационные технологии. Что сегодня Карл Маркс написал бы не «Капитал», а труд «Информация как капитал». И при этом добавлял:

«Информация сегодня — это не только капитал, это оружие. Третья мировая война идет полным ходом, по всему фронту. В науке, экономике, культуре, социальной сфере. За сердца и души. Большинство государств, по сути, озабочено лишь одним: как подать себя или событие в СМИ. Реальность отступает на второй план. Да, мы проигрываем Западу в глобальном масштабе. Но мы можем и должны стать сильнее. Прорваться. Натиском, атаками правды».

Как историка и социолога по образованию, его очень беспокоила ситуация в современной гуманитарной науке — отсутствие новых идей, заимствование западных концепций, вторичность, неактуальность. Он до последних дней переписывался со своими друзьями — именитыми учеными-социологами, убеждал их, что нужно искать новые пути, осмысливать происходящее с нами, с нашим обществом.

Он горел идеей объединить возможности информационных технологий и гуманитарной науки. В последний год активно работал над своим новым проектом, который называл «Фабрикой Футурой», мечтая создать новый синтез технологий и социальных наук. Проживи он чуть дольше, и у него обязательно бы получилось. Обязательно.

ОН ВХОДИЛ В ЧИСЛО НЕЗАМЕНИМЫХ ЛЮДЕЙ

Безусловно, Александр Николаевич понимал всю сложность этой задачи: механизм создан и запущен не нами, и нам его уже не остановить. Что же делать? Юртаев считал, что надо решить сверхзадачу — овладеть этим механизмом и поставить себе на службу. Всегда верен был кредо: и один в поле воин. Был абсолютно убежден, что, пока будет хоть один успешный человек, есть надежда на спасение остальных. И очень помогали в этом, по его признанию, Николай Васильевич Гоголь, бессмертные герои «Мертвых душ». Зная, что со школьной скамьи в нас заложено отрицательное отношение к Собакевичу, Александр Николаевич сумел изменить наш взгляд на этого героя. Он говорил, что Чичиковых, Маниловых, Ноздревых, Плюшкиных и Коробочек в России хватает, а вот сильных, основательных, твердых, хозяйственных, умных, проницательных, непоколебимых… Собакевичей, то есть так называемого среднего класса, маловато.

Его очень привлекало то, что называется словом «блогер» — возможность размещать в интернете свои эссе, статьи на злободневные темы. Вел собственный блог, в котором писал под псевдонимом своего любимого героя Собакевича. При этом скептически относился к своим способностям писателя. Постоянно сомневался, достойно ли то, что он написал, общественного внимания. Но кое-что показывал, а когда его просили это перепечатать, соглашался.

Так и родилась небольшая рубрика в «Живом Журнале» — «В гостях у Собакевича». В последний год жизни, когда появилось больше времени, старался писать каждый день. Обо всем. О текущей повседневности и на самые сложные, актуальные темы. Писал убедительно, просто и честно. На вопрос: «Не кажется ли, что у вас далеко уже не гоголевский Собакевич?» отвечал: «Нет, это тот самый Собакевич, только живущий в наше время».

Благодарим редакцию газеты «Республика Татарстан»

и сотрудников информационно-аналитического отдела

Кабинета министров Республики Татарстан

В период с 15 по 19 апреля в республиканскую общественную экологическую приемную поступило 411 обращений. Больше всего жителей Татарстана беспокоили несанкционированные свалки — по этой проблеме было 338 жалоб. Об этом сообщила пресс-служба минэкологии РТ.

Всего с начала года в республиканскую общественную экологическую приемную поступило 1938 обращений: 768 через мобильное приложение «Школьный экопатруль», 289 сообщений через систему «Народный контроль», 66 зарегистрировано на платформе обратной связи «ПОС» и 815 уведомлений принято по каналам связи Министерства.

Ранее TatCenter писал, что минэкологии РТ запустило республиканский конкурс #ЭКОВЕСНА2024, посвященный проведению санитарно-экологического двухмесячника.