— В прошлом году пост главы ТПП России покинул Евгений Примаков, на его место заступил Сергей Катырин. Были ожидания, что произойдет реформа палаты, что работа ее станет масштабнее… Что изменилось за год?

— ТПП РФ большая структура. Она объединяет 174 палат по России. И каких-то резких изменений одномоментно происходить не должно. Как система, палата может выявлять новые направления, новые возможности. Да, в этом году у нас несколько дней проходило совещание руководителей палат. Была предоставлена стратегия развития палат до 2020 года — она разрабатывалась профессиональными консультантами на основе опросов палат, чтобы понять, какая палата на какой стадии находится, чем практически занимается. В стратегии прописан портфель сервисов системы ТПП.

Например, поступило предложение по созданию виртуальных палат — больше услуг и возможностей через Интернет, ведь иногда интерактивные опросы намного эффективнее. Есть темы, которые необходимо рассматривать не только нашим специалистам, но и бизнес-сообществом, шире.

Также есть предложение по созданию некоего «черного» списка ненадежных компаний. Но встает вопрос, как он будет формироваться. Например, у палаты, которая это в России уже практикует, есть соглашения со службами приставов, с налоговиками, соответственно, список собирается из разных источников. Но надо понимать, что где-то судебные решения еще не приняты, только начато разбирательство, и если в этом случае компания попадет в список, то будет не очень хорошо…

При российской палате создана структура, которая занимается вебинарами. Раньше предприниматели выступления смотрели по интернету, приходя к нам в палату. Сейчас всё гораздо проще — можно не отвлекаться от работы и смотреть трансляцию в офисе. Можно сказать, что на «промышленной» основе эти вебинары стали работать только в этом году. В неделю два-три семинара. Читают специалисты из Москвы, финансисты, экономисты, международники.

На новый уровень выходит работа третейских судов. Кстати, в Италии вообще правительство постановило в обязательном порядке направлять дела в третейский суд до арбитража, может, и нам пора перейти к этой практике, учитывая вал дел в арбитражных судах?

— Какие предложения поступили от татарстанской палаты?

— Вроде бы, эти идеи витают в воздухе, но тем не менее… В 2010 году мы создали комитет по молодежному предпринимательству, в конце прошлого года принимали участие в разработке программы для молодых предпринимателей. К нам обращается российская палата, чтобы мы поделились опытом. В этом году мы при участии Тайваня оборудовали компьютерный класс и запускаем несколько проектов по обучению: продвижения продукции в интернете, веб-дизайна, готовим программу по обучению кадров предприятий для работы в условиях ВТО. Учитывая вопросы по проведению государственных и муниципальных заказов, мы предлагали проводить экспертизу на базе палат, опыт работы с военными заказами у нас накоплен большой.

Но еще раз подчеркну, у каждой палаты своя специфика. Есть палаты при крупных портах — они занимаются больше внешнеэкономической деятельностью, другие активно занимаются энергоаудитом, в третьих — очень сильно развито выставочное направление.

— Чем сейчас занимается ТПП РТ?

— В феврале состоялись поездки по районам республики, в результате встреч определялись основные вопросы, возникающие у местных предпринимателей. Также отмечу проведенную нами «Весеннюю неделю предпринимательства в Республике Татарстан». В преддверии официального праздника предпринимателя, 27 мая, на площадке палаты прошли круглые столы, мастер-классы, семинары, презентации. Нас поддержали различные министерства, контролирующие органы, и в рамках этой недели вели у нас консультации с бизнесменами. За неделю в наших мероприятиях приняло участие более 600 предпринимателей.

— Как вы оцениваете бизнес-климат в муниципальных районах?

— Мы часто ездим по районам, но так, чтобы в течение одного месяца проехать сразу по всем, не было давно. Получилось концентрированное впечатление. По сравнению с прошлым съездом предпринимателей, когда было много, очень много вопросов к муниципальным образованиям (земля, тендеры, подключение и так далее), сегодня такого острого противостояния бизнеса и администрации районов я не увидел. Чаще всего вопросы у предпринимателей в районах возникают сегодня не муниципального уровня и даже не республиканского, а федерального — в части налогообложения…

Муниципалитеты стали понимать, что нужно развивать малый бизнес и начинают конкурировать между собой за предпринимателя. Если существует отток из района, то это опасный показатель для руководителей района. Идет конкуренция между странами, регионами, городами и даже районами за предпринимателя.

Именно поэтому сейчас Агентство инвестиционного развития РТ ведет большую работу по созданию в районах промышленных площадок. Есть примеры в республике и частных промплощадок, например, «М7», где пока работают два предприятия, но задел очень большой.

— В Европе есть примеры, когда несколько небольших, но инновационных предприятий объединяются в сеть, сохраняя при этом юридическую независимость друг от друга, и берут какие-то крупные заказы, с которыми в одиночку им было бы трудно справиться…

— Мы тоже идем по этому пути. В качестве примера могу привести работу Фонда развития инновационного предпринимательства. Учитывая основные проблемы, лежащие в плоскости взаимодействия крупного бизнеса с малыми и средними инновационными предприятиями, фонд пошел по пути создания «открытых» R&D центров на основе модели «открытых инноваций» (open innovation), которая набирает все большую популярность во всем мире.

Такой центр мы открыли и у нас в палате (работа ведется на общественных началах). Фонд выявляет потребность крупного бизнеса и через сеть центров доводит задачи до разработчиков. Понятно, что задачи чаще всего объемные, и малые предприятия не в состоянии сделать весь заказ. Тут и будет происходить кооперация между представителями малого и среднего бизнеса, бизнес-инкубаторами, технопарками, вузами и другими организациями. Именно они на сегодняшний день являются генераторами инновационных решений. Могут участвовать группы из разных регионов, берясь за разработки блоков конкретных задач, в чем они наиболее сильны.

— Какими, на ваш взгляд, будут последствия вступления в ВТО для татарстанских предпринимателей?

— Да, сейчас у предпринимателей есть боязнь, что ВТО съест всё, что еще работает. Я думаю, что такие опасения преувеличены. Вступление в ВТО дает и возможности по развитию. Однако всем уже ясно, что поддержку российских предпринимателей нужно осуществлять на другом уровне, новыми способами, которые, может быть, апробированы уже в других странах.

Посмотрите, что делает Бразилия для стимулирования экономического роста — сокращает налоги более, чем в двадцати отраслях (это производство мяса кур и свинины, деревообработка, грузо- и пассажирские перевозки). Данное снижение налогов вводится с января 2013 года и приведет к уменьшению бюджета на $ 6−7 млрд, но государство идет на это. В то же время власти идут на повышение таможенных тарифов более чем на сотню товарных позиций (на пластмассы, электрооборудование, металлический прокат, бумагу, ряд строительных материалов). И самое главное, бразильское правительство идет на понижение тарифов на электроэнергию на 20\%.

Что же происходит у нас? Только ежегодное повышение цен со стороны энергетиков.

— Но малый и средний местный бизнес не защищен от прихода крупных, в том числе транснациональных, игроков, которые, например, скупают в настоящий момент рекламные щиты Казани во время открытых аукционов, потому что у них больше денег…

— По нашему мнению, нельзя мерить победителя конкурса только деньгами. Это приводит к поставке некачественных продуктов и отказам.

Бывает, когда неизвестная небольшая фирма предлагает цену на 15\% ниже себестоимости продукции и выигрывает тендер у производителя этого товара. А потом эта выигравшая фирма прибегает к производителю и предлагает выкупил ее выигрыш еще за 15−20\%. Или же потом пытается всеми правдами и неправдами изменить задним числом цену для заказчика, говоря, что на данный момент на рынке так сложились обстоятельства. В любом случае страдает заказчик и товаропроизводитель.

Что касается наружной рекламы, то противостояние местных участников рынка и исполкома Казани тянется с 2006 года. Мы с тревогой следим за этой ситуацией. С учетом того, что Татарстан стараемся поднять долю малого и среднего бизнеса в ВРП с 24\% до 35\% — это шаг в неправильном направлении.

— Можно ли говорить о каком-то эффективном диалоге бизнеса и власти?

— Власти Казани предлагают высказывать свои мнения, приходят на встречи. ТПП РТ предлагала выделить для малого бизнеса определенную долю рынка наружной рекламы и провести конкурсы для него.

Предложения слышатся, но не принимаются. Видимо, есть сложившееся видение, есть машина, которая запущена и уже несколько лет работает над проектом. И ее уже тяжело остановить и что-то до нее донести. Но на что нам опираться? Если бы закон о рекламе, который в осеннюю сессию будут рассматривать, уже прошел, и 60\% рынка обязали бы отдать малому и среднему бизнесу, то мы могли бы на него опереться. С другой стороны, даже сегодня в законодательстве прописано, что 20\% рынка должно принадлежать малому и среднему бизнесу. Но… У каждой стороны свои аргументы.

— Может быть, наружная реклама — это просто не сфера малого бизнеса, как думают в исполкоме Казани…

— Видимо, будет постоянная борьба за место под солнцем. Малый бизнес потому и малый, что он должен быть мобильным, искать нишевые рынки. Но только малый бизнес создаст свой рынок, разработает, немножко начнет укрупняться — и тогда либо он развивается в крупный бизнес, либо крупный бизнес, увидев, что здесь есть возможность получения прибыли, начинает вытеснять малый бизнес.

С другой стороны, хотелось бы, чтобы для малого бизнеса, который какие-то ниши развивает, были льготы или какая-то защита. Конечно, малый бизнес крепчает в борьбе. Но закатывать под асфальт малый бизнес тоже не надо, проверяя его на прочность.

— Какие, в двух словах, две самые большие проблемы предпринимателей нашей республики?

— Я бы назвал монополии и все что с этим связано: тарифы, подключения, дополнительные обременения и налоговую систему. Кто-нибудь мне сможет объяснить, зачем в России шесть миллионов бухгалтеров?

«Где Деньги»